Попутный ветер - Кристен Эшли

оргазма, скользя губами вниз по его горлу, когда ее киска конвульсивно сжалась вокруг его члена, а затем он уткнулся лицом в ее шею и застонал от оргазма.

Он оставался в таком положении, глубоко внутри нее, прижимая ее к изголовью кровати, держа ее руки прижатыми к стене. Он уткнулся лицом в ее шею, вдыхая запах ее кожи и волос, и ничего не говорил.

Шай медленно отодвинулся, наслаждаясь тихим мяуканьем, которое так сладко прозвучало в его ухе, когда он выскользнул из нее. Он отодвинулся, усадил ее на кровать. Протянув руку, он схватил сумку.

– Шай? – позвала она, но он не ответил. Он рылся в сумке.

Вытащив коробку, он открыл ее, закрыл и бросил в сумку. Он проделывал это снова и снова, пока не нашел серьги с бриллиантами.

Он бросил сумку на тумбочку, осторожно вытащил серьги из коробочки и тоже отшвырнул ее в сторону.

– Шай?

– У тебя есть серьги, милая?

Она приподняла голову с подушки, в ее глазах сквозило любопытство, растерянность и настороженность, возможно, небольшой испуг, когда она покачала головой.

– Откинь волосы назад, – приказал он.

Таб сделала, как он просил. Шай устроился на ее теле, осторожно опираясь на локти, и потянулся к мочке ее уха. Он просунул серьгу ей в ухо, а потом застегнул ее. Перешел к другому уху и сделал то же самое. Затем оперся на локти по обе стороны от нее и посмотрел на свою работу, наблюдая, как бриллианты мерцали на фоне ее блестящих темных волос.

– Шай, дорогой, поговори со мной, – взмолилась она.

Он посмотрел на нее.

– Это серьги моей матери.

Она напряглась под ним, ее бедра прижались к его бедрам.

– Сегодня вечером я зашел к дяде и тете и забрал их, – продолжал он. – Все до единой. Папа дарил маме по паре на каждое Рождество с тех пор, как они поженились. Четырнадцать пар. Семь для тебя, семь для Лэндона. Я выбрал для тебя эти. Лэн выбирает следующую пару. Мы будем выбирать по очереди, пока каждый из нас не получит свою часть от наших родителей.

Ее глаза наполнились слезами, ноздри раздувались от усилий сдержать их, когда она спросила.

– Ты ходил к своим тете и дяде?

– В первый раз за много лет и в последний, – Шай смотрел, как она подняла руку, чтобы дотронуться до драгоценного камня в своем ухе. – Бриллианты, – закончил он.

Слеза, которую она не смогла сдержать, выкатилась из ее глаз.

– Ты злишься на меня? – спросила Табби так тихо, что он едва расслышал.

Но он услышал.

– Был, – сказал он ей, увидел, как задрожали ее губы, и придвинулся ближе, приложил ладонь к ее щеке, скользнул большим пальцем по линии роста волос, остановившись на сережке. – Я ошибался, – мягко сказал он ей. – Слишком много чувств, когда узнал, что его нашли. Потерялся, выместил это дерьмо на тебе. Я не должен был этого делать, но во мне было столько дерьма, детка, что я должен был его вытащить. Поэтому я свалил все на тебя.

– Хорошо, – тихо сказала она.

– Это было не круто, Табби, – так же тихо ответил он.

– Все в порядке, – сказала она ему, прижимая руки к его груди.

– Нет, это не так. Что это такое делается. Молю Бога, чтобы я научился, совершив эту ошибку и напугав тебя, – он провел большим пальцем по ее влажному виску и понизил голос, – заставив тебя плакать. Не могу обещать, что не сделаю этого снова, но могу пообещать попробовать.

– Я рада, что ты пообещал, дорогой, но ты также должен знать, что я все понимаю. С этим надо было справиться. Я не ожидала, что ты будешь удивлен этим. Я ожидала, что смогу рассказать тебе о том, что я сделала, отправившись к Ли. Но я понимаю, почему ты так отреагировал, и я должна быть рядом, чтобы помочь тебе справиться, когда жизнь наносит сокрушительный удар, даже если моими руками.

– Это круто, детка, это мило, и ты права. Но если ты собираешься это делать, тебе больше не придется терпеть мое дерьмо. И ты сделала то, что сделала, чтобы подарить мне что-то прекрасное. Тогда я еще ничего не понял. Я не понимал этого, пока все не было сделано, и я был снаружи этой квартиры. Ты не получила ни одного удара, и я не хочу, чтобы ты думала об этом дерьме.

Таб выдержала его взгляд пару мгновений, прежде чем кивнула и сделала вдох, который прервался на середине.

– Я понял, сладкая. Ты хотела, чтобы это у меня было, – мягко сказал он. – Теперь это у меня есть. Ты дала мне это, но дала мне и кое-что еще.

Ее влажные глаза остановились на нем, и она пробормотала.

– Прошу прощения?

– Принятие. Свободу.

Табби закрыла глаза, он почувствовал, как вздымается ее грудь, и слезы потекли по щекам. Шай поднял другое предплечье, чтобы использовать оба больших пальца.

Она сделала еще один вдох и открыла глаза.

– Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? – спросила она.

– Разорвал круг, – ответил он.

– Что это значит? – осторожно продолжала она.

– Это значит, что я выбил из него все дерьмо, узнал, что у него есть семья, узнал, как он убил моих родителей, понял, что хочу получить взамен его жизнь, и понял, что не хочу быть в круге мести. Не хотел тебя втягивать. Не хотел быть в твоей постели, прикасаться к тебе, и чтобы кровь была на моих руках, – он помолчал, глядя ей в глаза, и сказал. – Мои братья встали у меня за спиной и помогли найти мне верную дорогу.

Табби поняла его, он знал, когда все ее лицо задрожало, когда она попыталась сдержать слезы, затем она подняла голову и прижалась к его шее, когда ей это не удалось.

Шай навалился на нее всем своим весом, перекатился, обхватил ее руками и увлек за собой, так что они оказались на боку.

Она прижалась к нему лицом, сделала несколько судорожных вздохов и спросила прерывающимся голосом.

– Ты... с тобой все в порядке?

– Лучшее, чем за долгое время, детка.

Она сделала еще один неровный вдох, и скользнули взглядом по его лицу. Потом она кивнула.

– Ты подарила