Восхождение к власти: день гнева - Соломон Корвейн

глаза уставились на парня с аккуратной стриженой бородкой, чёрным убранным волосом, худущим острым лицом, последовал лёгкий кивок, будто бы дающий право на слово.

- Эархо-АД-2 «Сладкое кодопение», - чуть подался мужчина в чёрном плаще, под которым кроется священническая ряса. – Он ведь знаменитость в Аурэлянской Информократии. Это один из пяти «апостолов», которому его собратья по правлению отдали духовную власть и его владения все храмы, все церкви… и все клирики отдают почести не только Макшине, но и ему.

- И чем же он так знаменит, позвольте узнать, Флорентин?

- Ох, госпожа Вергилия, его «код», то есть религиозное чтение священных текстов Инфо-философии, самое сильное и вдохновляющее и одной лишь силой могучего слова он может направить толпы фанатичных безумцев на свершение любого беспутства или сумасшедший поступок. Он отличный пропагандист, который во имя «апостолов» может убедить народ есть землю и запивать сточной водой. «Сатанинские уста» его можно назвать, ибо суть его слова сущее извращение реальности и измывательство над всеми заповедями Божиими, однако несмотря на видимый бред его слов, их охотно исполняют.

- А сегодня он читает свои гнилые проповеди прямо у здания Системного узла снабжения информацией, - заговорил глава группы. – Поэтому у нас возникает проблема, он может направить тысячи людей рядом с ним на противодействие нам. И тогда вся операция превратиться в кромешный ад и геморрой.

- А может его попросту убить. Накрыть огнём из дальнобойных винтовок? И что с ним морочится?

«Андерсон, хороший стрелок… и держит на попечении одного сироту» - вспомнил о человеке Конвунгар.

- Можно было, - напомнил о себе Антинори. – Но его защищает личная гвардия, защитное поле и при его смерти весь безумный настрой толпы будет обращён против нас, - Флорентин задумался, став поглаживать бородку. – У нас есть один шанс… совсем призрачный, если так можно сказать. Но я не знаю, получится ли к нему подойти на близкое расстояние… если бы подойти.

- И какой же, Флорентин? – задала вопрос худенькая субтильная девушка, с коротким чёрным волосом, выразительно-отточенными чертами лица и большими ворожащими янтарными глазами.

- Госпожа Фелиция, господин Конвунгар, дорогие братья и сестры, - взволнованно заговорил священник, активно перебирая руками воздух, обратив на себя всеобщее внимание. – Как «апостол», он ответственен за сказанное и обязан ответить на любой вопрос и особенно они должны отвечать на вопросы, на «вопросы чести и веры». И если бы мне удалось миновать охрану я бы смог его заговорить на тему «вопросов чести и веры».

- То есть? Что это за вопросы? – удивился один из мужчин. – И как понять «заговорить»?

- Это брешь в их управлении и общественном устройстве. Пока его «код» оспаривается словом другого человека, он не может отдавать распоряжения и приказы, ибо само его знание под сомнением, а значит, и право управлять обществом теряется. Так решил сам «Апостолис Директорис», чтобы доказать свою «праведность» и… «народность» что ли. Господь нам дал возможность использовать самомнение врагов как шанс, ибо пока он будет скован диалогом, вы сможете выполнить предназначенное.

- Так всё просто?

- Не совсем, - покачал головой служитель культа, – в любом случае он себя признает победителем, всё это делается чтобы хоть как-то сымитировать, «убедить» народ в том, что ради Макшины они готовы вступить в спор, что они открыты к дебатам и «перепрограммировать» своих оппонентов в чистом противостоянии. Тех, кого не удаётся, признают «окончательно прогнившими и уничтожают». Но нам нужно время.

- А зачем тебе подбираться к нему? Разве так задать нельзя?

- Господин Андерсон, его охрана без предупреждения заткнёт любого, да и к тому же, чтобы задать вопрос, нужно пройти «линию мудрости», а на ней как раз стоят гвардейцы, которые никого не пропустят.

Конвунгар снова «обнимает» взглядом всех, кто откликнулся на зов Императора и готов служить Рейх, чувствует, как сердце от чего-то жмётся при виде этих людей. Большинство их них несут тяжкое и одновременно радостное бремя воспитания детей, и лихой сгусток плазмы может оставить кого-то сиротой. Конвунгар говорил Аурону, что лучше будет для этой операции привлечь отчаянных сорви-голов, вассально-искупительные формирования киберариев, однако тот даже не стал слушать.

«Это действительно шанс не положить всех», - зацепился за возможность «Крестоносец». Со старого полководца и главы Орды хватит крови и боли на всю жизнь. Но всё же священник, слуга старого Бога, даёт надежду и слуга Канцлера решается ухватиться за призрачный шанс, так удобно предоставленный жизнью:

- План следующий, - тяжело зашевелив губами, заговорил командир операции. – Флорентин, Хельга, Андерсон, Джон – вы в составе двух отделений должны прорваться к Эархо-АД-2 «Сладкое кодопение», ликвидировать его охрану и… а дальше Флорентин разберётся. Только дайте нам как можно больше времени.

- Будет исполнено, господин Первоначальный крестоносец, – чётко дали понять, что готовы к исполнению задания названные.

- Остальные – готовится к штурму Системного узла снабжения информацией. Мы не должны подвести Канцлера, ибо от нас зависит сам исход войны. Всем всё понятно?

- Да, господин, - едино ответили уже все.

Люди стали собираться. Флорентин отошёл подальше ото всех. По глазам, по взгляду можно заметить, что его гложет одно из древнейших чувств на планете, заставлявшее человечество на рассвете своей бытности прятаться по пещерам и не гасить пламя ночью – обычный страх.

«Господи Иисусе Христе, помоги мне», - взмолился священник.

Антинори ощущает нутром, что идёт на верную смерть и через сущие минуты встретиться с воплощением органично сочетающегося безумия и холодного разума. Только извращённое сознание, помноженное на ненависть ко всему, что делает человека человеком, сподобится родить Информакратию. Но страшно оставаться один на один с таким чудовищем, как один из лживых «апостолов» и ещё страшнее представить, что будет, если они не совладают с его гвардией и их повяжут?

«Наступление сорвётся, и Информократия одержит верх, а значит и вся Италия может оказаться под пятой нечестивого режима и обратиться в один сплошной лагерь для рабов», - ещё сильнее плохие мысли охватили рассудок служителя культа, он аж закрылся пальто, будто бы пытаясь от них отмахнуться.

Гложет ли его страх перед смертью?

«Она не конец, а своеобразный переход между земным тленом и райским Царством для тех, кто стремился к Нему», - попытался успокоить себя Антиннори.

Боится ли смерти священник? Но вот страх перед поражением, которое ощущается, будто бы нож у горла, готовый в любой момент