Ангел и убийца. Микрочастица мозга, изменившая медицину - Донна Джексон Наказава

Другой галлюциноген псилоцибин[302], также известный как «магические грибы», проходит клинические испытания и как будто смягчает симптомы тревоги и депрессии у больных на последней стадии раковых заболеваний. Пока неизвестно, как и почему он работает, но псилоцибин избавляет от тягостных размышлений о тщетности жизни, которые являются отличительным признаком депрессии, и помогает пациентам испытывать мистическое ощущение жизненной общности, облегчающее психическое напряжение во время лечения от рака.

Другие исследователи присматриваются к аяхуаске, напитку, который столетиями употребляли коренные южноамериканцы. Его готовят из растения, которое способствует нейрогенезу и ослабляет агрессивное воздействие микроглии. Сейчас проводится оценка эффективности аяхуаски для лечения пациентов, страдающих от депрессии[303].

Болезнь любого человека обусловлена множеством факторов. То же самое относится и к его выздоровлению. В большинстве историй успешного излечения применялся комплексный подход с использованием ряда современных и только появляющихся методов терапии. Пациент «А» может найти облегчение при сочетании кетаминовой терапии с диетой, имитирующей голодание. Пациент «Б» может получить максимальную пользу от сочетания иммунной терапии с транскраниальной магнитной стимуляцией. Все это можно делать наряду с приемом антидепрессантов и регулярного наблюдения за уровнем нейровоспаления.

Когда все эти методы станут безопасными, доступными и будут включены в систему медицинского страхования, мы начнем понимать, какие из них лучше работают для широкого круга пациентов, в каком возрасте, с каким генотипом и какими расстройствами или заболеваниями. Возможно, тогда ученые смогут сделать еще один шаг вперед и понять, какие сочетания методов создают наиболее мощный совокупный целительный эффект.

Наука постоянно находится в движении, и хорошая новость состояит в том, что она развивается с невероятной скоростью. Мы стоим на пороге новой эпохи, в которой никто не станет отказываться от проверенных и критически важных медицинских инструментов, таких как психотерапия, когнитивно-поведенческая терапия, практика безоценочного осознанного наблюдения и медитация, андидепрессанты и другие средства для нейропластических изменений. К ним мы добавим новые методы, которые опираются на возможности микроглии обеспечивать здоровье мозга каждого отдельного человека на протяжении всей его жизни. Признание мозга уникальным иммунным органом не отрицает традиционный подход к уменьшению человеческих страданий, скорее, оно предлагает новые полезные инструменты для прояснения разума и улучшения качества жизни.

После эпохи просвещения многое из того, что ученые, врачи и пациенты считали незыблемой истиной, оказалось основано на старинных представлениях, что механизмы психики работают отдельно от физиологических. Философ Рене Декарт первым выдвинул концепцию о дуализме тела и разума в XVII веке. Медицинская догма о теле и разуме как об отдельных сущностях существовала в нашем мировоззрении и в подходе к психическим расстройствам вплоть на начала XXI века.

Мы настолько привыкли думать о взаимосвязи тела и мозга как об отношениях между государством и церковью, что когда мы не можем свободно контролировать свое поведение и реакции на окружающий мир или наслаждаться жизнью, то рассуждаем об этом с позиций состояния психики и эмоций. Подобно Кэти, Хезер и Лайле, мы можем резко осуждать себя из-за глубоко укорененной тревоги, депрессии, забывчивости и утраты обычных радостей жизни и окончательного разочароваться в том, кто мы такие. В свою очередь, это заставляет нас забывать, кем мы были в прошлом, и сильно отдаляет от того, кем мы хотели бы стать в будущем.

Теперь мы знаем, что мозг является чувствительным иммунным органом, который постоянно находится на страже новых угроз, и что мириады иммунных триггеров могут постепенно изменять поведение микроглиальных клеток в нем, чтобы они наилучшим образом перестраивали синапсы. Точно так же, как триггеры внешней среды изменяют поведение иммунных клеток организма. Новое понимание работы мозга устраняет трехсотлетний пробел в основополагающих представлениях о психическом здоровье.

Джонатан Кипнис из Виргинского университета однажды сказал: «Мы имеем пять традиционно известных чувств: зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. Ощущение проприоцепции, то есть местонахождения тела в пространстве, часто считается шестым чувством. Эти шесть чувств информируют мозг о внешнем и внутреннем окружении и создают основу, на которой он может рассчитывать действия, необходимые для нашего самосохранения». Кипнис предполагает, что одна из главных ролей иммунной системы состоит в определении внешних угроз и постоянном информировании мозга о них[304]. Согласно его гипотезе, «иммунная система организма встроена в мозг», и ее постоянная коммуникация с мозгом является «седьмым чувством».

Исследователи из Колорадского университета в Боулдере[305] недавно углубили это понимание. Они обнаружили, что центральная нервная система может реагировать даже на эмоциональный стресс, как на повреждение клеток, подавая в мозг сигналы опасности, которые настраивают микроглию на отпор несуществующей инфекции.

Концепция, что иммунная система мозга действует как седьмое чувство и может запустить каскад изменений при столкновении с потенциальной угрозой, дает пациентам новое понимание их состояния и одновременно предлагает врачам совершено иное представление о том, как можно лечить больных и восстанавливать их благополучие.

Поразительные открытие «Десятилетя мозга»[306] изменяет концепции, лежавшие в основе представления о том, кто мы такие и почему мы являемся именно такими. Это и впрямь не что иное, как новая перспектива создания или переделки человеческой личности.