Как любят мертвые - Чарльз Буковски
Шрифт:
Интервал:
– Ах, тебе скучно, вот как?
– Да, черт возьми, и ты, и твое пиво, и какой ты великий.
– Назови лучшего полутяжелого. Да ты даже на мои бои не ходишь.
– Есть и другие вещи помимо бокса, Джек.
– Какие? Валяться на заднице и читать Космополитэн?
– Мне нравится улучшать свой ум.
– Так и должно быть. Над ним нужно еще много поработать.
– Говорю тебе, кроме бокса, есть и другие вещи.
– Какие? Назови.
– Ну, искусство, музыка, живопись, вроде этого.
– И у тебя они хорошо получаются?
– Нет, но я их ценю.
– Говно это, я уж лучше буду самым лучшим в том, чем занимаюсь.
– Хороший, лучше, самый лучший… Господи, неужели ты не можешь ценить людей за то, какие они?
– За то, какие они? А каково большинство из них? Слизни, пиявки, пижоны, стукачи, сутенеры, прислужники…
– Ты вечно на всех свысока смотришь. Все друзья тебе нехороши. Ты так дьявольски велик!
– Это верно, малышка.
Джек зашел в кухню и вышел с новой бутылкой пива.
– Опять со своим проклятым пивом!
– Это мое право. Его продают. Я покупаю.
– Чарли сказал…
– Ебись он в рыло, твой Чарли!
– Какой же ты великий, черт возьми!
– Правильно. По крайней мере, Пэтти это знала. Она это признавала. Она этим гордилась. Она знала, что это чего-то требует. А ты только ссучишься.
– Так чего ж ты к Пэтти не вернешься? Что ты со мной делаешь?
– Я как раз об этом и думаю.
– А что – мы не расписаны, я могу уйти в любое время.
– Только и остается. Блядь, приходишь домой, как дохлый осел, после 10 раундов круче некуда, а ты даже не рада, что я на них согласился. Только гнобишь меня.
– Послушай, Джек, есть и другие вещи, кроме бокса. Когда я тебя встретила, я восхищалась тем, какой ты был.
– Я боксером был. И кроме бокса нет других вещей. Вот все, что я есть, – боксер.
Это моя жизнь, и у меня она хорошо получается. Лучше не бывает. Я заметил, ты всегда на второсортных клюешь… вроде Тоби Йоргенсона.
– Тоби очень смешной. У него есть чувство юмора, настоящее чувство юмора. Мне Тоби нравится.
– Да у него рекорд 9, 5 и один. Я завалю его, даже когда пьяный в стельку.
– Бог не даст соврать – ты достаточно часто пьян в стельку. Каково, по-твоему, мне на вечеринках, когда ты валяешься на полу в отрубе, или шибаешься по комнате и всем твердишь: “Я ВЕЛИКИЙ, Я ВЕЛИКИЙ, Я ВЕЛИКИЙ!” Неужели ты думаешь, что я от этого себя дурой не чувствую?
– Может, ты и впрямь дура? Если тебе так сильно Тоби нравится, чего с ним не пойдешь?
– Да я же просто сказала, что он мне нравится, мне кажется, он смешной, это же не значит, что я хочу с ним в постель.
– Ну, так ты идешь в постель с мной, а потом говоришь, что я скучный. Я просто не знаю, какого рожна тебе надо.
Энн не ответила. Джек поднялся, подошел к кушетке, задрал Энн голову и поцеловал ее, отошел и снова уселся.
– Слушай, давай я расскажу тебе про этот бой с Бенсоном. Даже ты бы мною гордилась. Он меня заваливает в первом раунде, исподтишка правой. Я поднимаюсь и не подпускаю его весь остаток раунда. Во втором он меня снова валит. Я еле-еле встаю на счет восемь. Снова его не подпускаю. Следующие несколько раундов я ноги в порядок привожу. Провожу 6-й, 7-й, 8-й валю его разок в 9-м и дважды в 10-м. Я бы это ничьей не назвал. Они назвали. Так вот, это 45 штук, врубаешься, девчонка? 45 штук. Я великий, ты не сможешь отрицать, что я великий, правда?
Энн промолчала.
– Ладно тебе, скажи, что я великий.
– Хорошо, ты великий.
– Ну вот, так лучше. – Джек подошел и снова поцеловал ее. – Мне так хорошо. Бокс – это произведение искусства, в самом деле. Чтобы быть великим художником, нужны кишки, и чтобы быть великим боксером, тоже нужны кишки.
– Ладно, Джек.
– “Ладно, Джек” – это все, что ты можешь сказать? Пэтти счастлива бывала, когда я выигрывал. Мы оба были счастливы всю ночь. Ты что – не можешь за меня порадоваться, когда я что-нибудь хорошее сделаю? Черт, да ты меня любишь, или ты любишь этих неудачников, дристунов этих? Ты, наверное, счастливее была бы, если бы я притащился сюда побитым.
– Я хочу, чтобы ты побеждал, Джек, просто ты так залипаешь на том, что делаешь…
– Черт возьми, да это же мой заработок, моя жизнь. Я горжусь тем, что я самый лучший. Это как летать, как улететь в небо и солнцу надавать.
– А что ты будешь делать, когда больше не сможешь драться?
– Черт, да у нас будет столько денег, что мы будем делать все, что захотим.
– Может, только ладить не будем.
– Может, научусь читать Космополитэн, улучшать свой ум.
– Н-да, там есть что улучшить.
– Пошла ты на хуй.
– Что?
– Пошла на хуй.
– Вот куда я к тебе давно уже не ходила.
– Некоторым нравится ебаться с такими суками, а мне – не очень.
– А Пэтти, я полагаю, – не сука?
– Все бабы – суки, а ты у них – чемпионка.
– Так чего ж ты не валишь к своей Пэтти?
– Ты же здесь. Я не могу давать приют двум курвам одновременно.
– Курвам?
– Курвам.
Энн встала, зашла в чулан, выволокла свой чемодан и начала запихивать туда одежду. Джек ушел на кухню и взял еще одну бутылку пива. Энн плакала и злилась.
Джек сел и хорошенько отхлебнул. Виски ему нужно, бутылку виски. И хорошую сигару.
– Я могу зайти и забрать остаток вещей, когда тебя не будет.
– Не беспокойся. Я их тебе пришлю.
Она задержалась в дверях.
– Что ж, я думаю, на этом всч, – сказала она.
– Полагаю, что да, – ответил Джек.
Она закрыла дверь и ушла. Обычное дело. Джек допил пиво и подошел к телефону.
Набрал номер Пэтти. Та ответила.
– Пэтти?
– О, Джек, как у тебя дела?
– Выиграл сегодня большую драку. Ничья. Мне теперь надо завалить только Парвинелли, и выйду на чемпиона.
– Ты их обоих уделаешь, Джек. Я знаю, что у тебя получится.
– Что ты сегодня делаешь, Пэтти?
– Час ночи, Джек. Ты что, пил?
– Немного. Отмечаю.
– А как Энн?
– Мы разбежались. Я только одну тетку зараз проигрываю, ты же знаешь, Пэтти.
– Джек…
– Что?
– Я – с парнем.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!