Анти-Суворов. «Ледокол» опровергнут! - Сергей Жевалов

Далее у Сталина на целую неделю – один сплошной рабочий день с перерывами. Прием посетителей начинается то в 3:20 ночи (23 июня), то в 1 час ночи (25 июня) и завершается ночами, то в 1:25 (24 июня), то в 2:40 (27 июня), то в 00:50 (28 июня). Прием посетителей продолжается по пять, шесть, двенадцать часов. Иногда рабочий день Сталина длится 24 часа с небольшими перерывами»529.

На странице 237 мистер Резун снова утверждает, что у Красной армии не было планов ведения войны: «Но прежде чем воевать, надо составить планы войны. Директива Жукова была, по существу, приказом каждому фронту приступить к планированию своей собственной войны.

Сам Жуков с 1 февраля по 21 июня 1941 года не составил никаких планов войны, но и командующим округами (фронтами) разрешения на самостоятельное планирование не давал. Если бы у командующих фронтами и армиями была хотя бы одна последняя ночь на составление собственных планов! Или хотя бы минут 30 до первых разрывов!»

Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян опровергает заламаншского лгуна и свидетельствует о том, что планы обороны у Красной армии были: «На шум подкативших машин выбежал генерал Пуркаев. На лице – величайшее нетерпение и досада. Так и казалось, что сейчас он закричит: „Где вы пропадали?!“. Но генерал смолчал; видимо, вспомнил, что сам назначил срок нашего прибытия. Взмахом руки прервал мой рапорт.

– Быстрей разгружайтесь и за работу! Немедленно по всем каналам связи передайте командирам корпусов второго эшелона, чтобы вводили в действие оперативный план „КОВО-41“. Добейтесь подтверждения, что это распоряжение получено. Когда ответы поступят, доложите мне»530.

И далее у И.Х. Баграмяна читаем: «Читатель может спросить, а не проще было бы в целях экономии времени подать из Генерального штаба короткий обусловленный сигнал, приняв который, командование округа могло бы приказать войскам столь же коротко: ввести в действие „КОВО-41“ (так назывался у нас план прикрытия государственной границы). Все это заняло бы не более 15–20 минут.

По-видимому, в Москве на это не решились. Ведь сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации на всей территории округа»531.

И еще свидетельство наличия планов у Красной армии. Генерал-полковник Л.М. Сандалов в книге «Первые дни войны» пишет: «Командующий армией генерал-майор А.А. Коробков под свою ответственность приказал разослать во все соединения и отдельные части опечатанные „красные пакеты“ с инструкциями о порядке действий по боевой тревоге, разработанными по плану прикрытия РП-4. Эти пакеты хранились в штабе армии и не вручались командирам соединений потому, что не было еще утверждено округом решение командующего армией. Однако командиры соединений знали содержание документов в пакетах, так как являлись участниками их составления»532.

В.А. Анфилов также опровергает английского мистера и сообщает: «После получения директивы НКО о приведении войск в боевую готовность в связи с возможным нападением утром немцев личному составу штабов округов также было не до сна. Там спешно принимались меры к тому, чтобы довести этот документ до войск, поднять их по боевой тревоге и привести в действие планы прикрытия. Так, штаб Западного военного округа передал в третьем часу утра в штабы армий сигнал „Гроза“, вводивший в действие „Красный пакет“, в котором содержался план прикрытия государственной границы»533.

Генерал-полковник И.В. Болдин (22 июня 1941 года он был генерал-лейтенантом и заместителем командующего Западного особого военного округа генерала армии Д.Г. Павлова) также опровергает домыслы английского сказочника и свидетельствует, что Красная армия в первые дни войны пыталась действовать по разработанным перед войной планам: «Наконец из Москвы поступил приказ немедленно ввести в действие „Красный пакет“, содержавший план прикрытия государственной границы. Но было уже поздно. В третьей и четвертой армиях приказ успели расшифровать только частично, а в десятой взялись за это, когда фашисты уже развернули широкие военные действия.

Замечу, кстати, что и этот приказ ограничивал наши ответные меры и заканчивался такими строками: „Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить“. Но о каком прикрытии государственной границы могла идти речь, когда на ряде направлений враг уже глубоко вклинился на нашу территорию!

Захожу к Павлову, передаю содержание моего последнего разговора с наркомом обороны. Сообщаю, что С.К. Тимошенко разрешил мне вылететь в Белосток. Прощаюсь и стремглав бегу к машине»534.

Да и сам мистер Резун в книге «Ледокол» вынужден признать, что начиная с 22 июня 1941 года Красная армия действовала по предвоенным планам: «Утром 22 июня в 6:44 советская авиация получила приказ действовать по планам. Несколько дней она пыталась это делать.

…Действия командующего Северо-Западным фронтом – это не импровизация. Просто генерал-полковник Кузнецов ввел в действие предвоенный план. Вечером того же дня высшее советское командование, еще не зная о действиях генерала Кузнецова, приказывает ему делать именно то, что он уже делает… Соседнему Западному фронту высшее командование ставит задачу нанести сверхмощный удар в направлении польского города Сувалки. И для командующего Западным фронтом генерала армии Д.Г. Павлова это не сюрприз. Он и сам знает задачу своего фронта и задолго до московской директивы уже отдал приказ наступать на Сувалки»535.

Правда, в книге «Тень Победы» английский путаник сообщает, что генерал армии Д.Г. Павлов отдал иной приказ: «Не имея указаний Москвы, командующий Западным фронтом генерал армии Павлов на свой страх и риск в 5 часов 25 минут отдает приказ: „Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому“»536.

В этой главе заламаншский мистер сгущает краски. На 247-й странице он пишет: «Население Советского Союза в начале 1941 года – 191 миллион человек. Однако всех под ружье не поставишь. 20 миллионов – это Западная Украина, Западная Белоруссия, Молдавия, Эстония, Литва, Латвия, которые с началом Второй мировой войны добровольно вступили в братский союз советских народов, однако почему-то не горели желанием проливать кровь за сей братский союз.

Из оставшихся 170 миллионов почти треть – жители Кавказа и Средней Азии, которые тоже (почему-то) желания воевать не проявляли. В большинстве своем жители этих республик были малограмотными, слабо владели русским языком или вообще им не владели и владеть не желали. Из такого материала бойца отменного не вылепишь».

Далее на странице 248 он сообщает: «Сталин, нарушив законы экономики и демографии, с осени 1939 года по весну 1945 года призвал вдвое больше – 34 миллиона».

И на той же 248-й странице делает неутешительный вывод: «Во Второй мировой войне Сталин побил все рекорды призыва. Ради этого пришлось выгрести из городов и деревень всех мужиков, способных носить оружие. И из лагерей – тоже.