Арабская кровь - Таня Валько

– Мириам, Мириам! – Взволнованный Рашид хватает за руку двоюродную сестру, когда та выходит в коридор. – У нас снова есть телефонная связь и, говорят, будет уже дольше.

– Супер! А кому я могла бы позвонить? Если бы мама взяла трубку, убегая…

– Если она жива… – добавляет парень и тут же прикусывает себе язык. – Что ж, она сможет связаться с тобой! – утешает он ее. – Не расстраивайся из-за телефона, – говорит он на прощание и движется в другую сторону, чтобы помочь санитарам мыть тяжелораненых, подготовить их к операции и доставить в операционную.

– Не ходи вниз, в приемное отделение, а если будешь идти домой, то через эвакуационный выход, – звонит Муаид двоюродной сестре. Слава Богу, что теперь ему не приходится улаживать все дела, бегая по этажам.

– Почему? Что происходит?

– Была очередная манифестация в Триполи, – сообщает он гробовым голосом. – На окраинах города, на открытом месте. Участвовало в ней около двух тысяч человек.

– Да? – Марыся слушает, дрожа все телом.

– Силы нашего полковника разгромили демонстрантов с помощью самолетов и танков.

– Wallahi! – Марыся хватается рукой за лоб. Ей хочется плакать.

– Говорят, как минимум триста убитых. А сколько раненых, этого мы никогда не узнаем. Солдаты, как обычно, уничтожают следы и забирают мертвых вместе с еще живыми. Мы должны ждать большого наплыва пациентов.

– Неужели нам, ливийцам, никто не поможет?! – возмущается Марыся. – А что же международные силы, Совет безопасности, организации прав человека? Ведь здесь по-прежнему есть иностранные корреспонденты, информация поступает за границу. Они хотят нас всех оставить умирать?!

– На этот раз наш любимый вождь перестарался. Хасан звонил и говорил, что провозглашены санкции ООН и запрещены полеты над Ливией. Готовится международная военная интервенция под эгидой НАТО, – шепчет мужчина в трубку.

– В чем это будет заключаться? Теперь они будут в нас стрелять?

– Да, только будут бомбардировать объекты и военные склады режима и выкурят нашего ненавистного лидера из его казарм и блиндажей.

– Попадут? С точностью до сантиметра или до метра? Выстрелят в ангар с оружием и амуницией, а как с жилым домом, который около него стоит? Ведь не все находятся в безлюдных местах. Преимущественно их строили в населенных районах, видно, на случай такой ситуации, которая у нас сейчас.

– Мириам, не будь фаталисткой! Сейчас уже имеются такие аппараты и системы наведения, что можно в иголку попасть.

– Если уж речь идет о системах пеленгации… – вдруг соображает Марыся, – а как с системой прослушивания? Пожалуй, мы спеклись.

Он отключается, крепко сжимая мобильный телефон в руке. «Ну, мы и дебилы!» – подытоживает она и слышит, как бьется от страха сердце, которое, кажется, готово выскочить из груди.

Как и предполагали, отделение заполняется огромным количеством раненых, пострадавших. По сути больница превращается в военный госпиталь. Говорят, другие центры такого же типа не хотят принимать никого с огнестрельными ранениями или оторванными конечностями. Весь город наводнили летучие контроли безопасности и проверяют сейчас каждую клинику и центры здоровья. Муаид ходит по лезвию ножа.

– Закрыли швейцарско-ливийскую клинику у Бен Ашур, – говорит Муаид. Он сжимает губы и дышит через нос, не желая выказывать паники.

– А что с руководством, докторами, больными?! – спрашивает шокированная Марыся, ставя на стол большую миску спагетти к позднему ужину.

– Швейцарскому директору выписали штраф. Он смотался ночью за границу. Ливийский представитель как сквозь землю провалился. Самые крепкие пациенты сбежали. В настоящее время тяжелобольных, говорят, перевезли в государственные больницы. Семьи не могут никого найти. Доктора, преимущественно иностранцы, скрываются и делают вид, что их здесь нет. Несколько приятелей звонили мне, и эта информация у меня от них.

– Не знаю, что тебе и посоветовать… – От усталости Рашид сам выглядит как больной, но зато теперь может на «отлично» сдать экзамен по терапии. Сейчас нет ни времени, ни сил думать о погибшей семье и больной матери.

– Что-то нужно будет придумать, потому что не вижу смысла и дальше так рисковать, – решает Муаид. – Но пациентов на улицу не выброшу! – твердо произносит он. – Переспим с этой мыслью.

Утром Марыся бурей влетает в свое отделение. Она очень взбудоражена и испугана. Она не знает, когда и что нужно ожидать. «Младший персонал, пожалуй, не тронут», – думает она эгоистично. «Какая я противная! – через минуту ругает она себя. – Еще только загляну к теткам и побегу искать Муаида, – решает она. – Он мозговитый парень и наверняка уже что-то придумал», – пытается обнадежить она себя.

Едва Марыся переступает порог палаты, звонит ее мобильный. Она даже подскакивает: отвыкла уже от этого звука. Может, это двоюродный брат? Она смотрит на экран, но высветившийся номер ей незнаком. «Взять? – сомневается она. – А вдруг меня хотят запеленговать службы?»

– Возьми, девушка! – шепчет сидящий на кровати пациент. – Здесь больные, и этот сумасшедший звук не поможет их нервам, которые и так не в порядке.

– Да, да, извините!

– В больнице телефон нужно настроить на вибрацию, такие правила, – доброжелательно улыбается он.

– Да? Кто говорит? – Марыся прижимает трубку к уху, но слышит только шум и треск. – Кто это?

– Это мама! Марыся! Ты слышишь меня сейчас?

– Мама, моя мама?! – Она оседает на пол и начинает плакать.

– Любимая моя, послушай! Я цела и невредима…

– А как рана?! Ведь тот наемник тебя подстрелил! – Марыся говорит по-польски, но слово «мама» универсально. Разбуженная Хадиджа садится на кровати и вполне осмысленным взглядом всматривается в племянницу. Чужой мужчина тоже смотрит на молоденькую женщину, всхлипывающую от переполняющих ее эмоций.

– Не перебивай, котик. Я должна тебе сказать самое главное! Понимаешь все или я должна говорить по-английски?

– Понимаю.

– Я в центральной больнице в Налуте.

– Значит, ты больна! – выкрикивает в ужасе дочь.

– Нет! Я работаю как волонтер, помогаю немногочисленным докторам и медсестрам, которые еще остались.

– Как и я.

– Послушай, сейчас самое важное. Если только у тебя будет надежное транспортное средство, то беги отсюда как можно быстрее и как можно дальше. В Ливии уже не найдем друг друга. Встретимся дома, в Саудовской Аравии. Я хотела бы знать, что ты в безопасности.

– Но, мама, мы вместе сюда приехали и вместе выедем!

– Марыся, хоть раз меня послушай, мое ты любимое, но упрямое, как осел, дитя! – Мать теряет терпение и повышает голос. – Мне ближе к границе с Тунисом, а тебе нужно или к египетской, или к какому-нибудь парому. Говорят, такие уже начали плавать.