Арабская кровь - Таня Валько

– Нет! – Они машут руками. – Просто вы не знаете, что там творится! Каждый может попасть под обстрел и оказаться не в том месте. Все меняется, как в калейдоскопе. Кажется безопасно, а через минуту вместо дома остается дыра в земле.

У мужчины предстает перед глазами сад матери.

– Сочувствую, – проникшись рассказом беженца, чиновница встает, похлопывает мужчину по спине и обнимает Зейнаб, которую целует, как мать, в лоб. – Постараюсь продвинуть ваше дело, иначе будете ждать здесь до будущего года. Все эти беженцы… – Она приглушает голос и с пренебрежением машет рукой. – На двести пятьдесят тысяч только пятьдесят чистокровных ливийцев, таких, как вы, – сообщает она им, одновременно провожая к выходу. – Весь мир решает сейчас, что с ними делать.

– Может, вы посоветуете, как отсюда выбраться и куда лучше направиться?

– Одно скажу! – Она предостерегающе поднимает палец. – Не садитесь ни на какие понтоны или маленькие частные паромы. Сейчас очень многие пользуются моментом. Продают неизвестно сколько билетов и переполняют суда. А потом на берегу мы собираем трупы. Не люди, а ненасытные гиены! В последнее время нашли больше ста мертвецов! – Она повышает голос, поражаясь такому количеству. – Не садитесь на пляже, только с набережной в порту. Банды контрабандистов только и ждут наивных. Садитесь на правительственный эвакуационный паром, официально и согласно закону. Может, это немного дольше, но зато безопасно доберетесь до выбранного вами места. Лучше поезжайте на запад Туниса, в Сусс, Монастир или Тунис. Там меньше жульничества и больше возможностей.

– Спасибо вам. – Молодые растроганы неожиданной доброжелательностью чужого человека.

– Здесь лично мой номер телефона, – вручает она им свою визитку. – Приезжать не нужно, только звоните.

* * *

– Едем на Джербу, – принимает решение Мохамед. – Там в туристической части есть отели, мотели и пансионаты на выбор. – Он ободряюще улыбается измученной жене и добавляет: – Там мы наверняка найдем что-нибудь для себя и еще сможем отдохнуть у моря в комфортных условиях.

В сети «Мензел», «Мехари» и «Абу Нувас» нет ни одного места. Потеряв надежду, они подъезжают к самым дорогим отелям – «Рэдиссон» и «Винчи», где цены на комнату доходят до трехсот долларов за сутки, но и здесь все забито. Около полуночи они решают переспать в машине. Они уже не чувствуют ни голода, ни жажды. Дитя, тоже измученное, спит в своем креслице как убитое. Они останавливают машину на стоянке перед небольшим отелем и пробуют как-то приготовиться ко сну.

– Вам не нужен ночлег? – Маленький, словно засушенный мужчина в серой грязной галабии стучит в стекло. – У меня частный сектор.

– А сколько за ночлег? – уставший Мохамед все же начинает разговор.

– Недорого. – Мужчина услужливо сгибается пополам. – Только сто долларов.

– Ванная есть? – включается Зейнаб.

– Конечно, обязательно. – Незнакомец хитро улыбается, видя, что наконец-то нашел потенциального клиента. – А завтра жена сделает вам прекрасный завтрак, – начинает он расхваливать, понимая, что надо ковать железо, пока горячо. – Домашние условия, не пожалеете.

– Едем? – Мохамед с надеждой в голосе спрашивает жену.

– Глупый вопрос. – Зейнаб вздыхает с облегчением, думая о том, что наконец-то сможет ополоснуться. – У тебя есть варианты получше?

– А как далеко до вас?

– Не так уж далеко… – Мужчина неуверенно переступает с ноги на ногу. – Нужно только выехать с острова, и мы уже дома.

– Сколько?

– Ну, может, с полчаса… чуть больше…

– Хорошо, едем уже! – окончательно решает женщина. – Не будем тратить время на бессмысленные дискуссии. Я мечтаю о том, чтобы вытянуть ноги в кровати.

Крестьянин из Туниса садится в старенький обшарпанный пикап «ниссан» и заводит мотор. Автомобиль дымит немилосердно, но молодые, ни о чем уже не беспокоясь, движутся вслед за ним. После того как они выехали с Джербы, машина провожатого пересекает двухполосную дорогу, ведущую в Тунис, и съезжает на узкую проселочную, ведущую на юг страны. Супруги поглядывают друг на друга неуверенно, но только пожимают плечами и поджимают губы. Почти через час езды по пустынной территории они видят на горизонте одинокий свет.

– Сейчас я уже не смог бы выехать на главную дорогу, – шепчет Мохамед, а испуганная Зейнаб сидит выпрямленная, как струна. – Нам только остается надеяться, что имеем дело с бедными, но порядочными людьми, которые хотят заработать пару монет.

– А не убийцы, да? – говорит его жена, дрожа всем телом. – Я предпочла бы быть убитой, но в своей стране собственными, известными мне палачами, – взрывается она истеричным смехом.

Машины останавливаются перед маленьким низеньким домиком, напоминающим барак. Внутрь ведут двери с обеих сторон. Во двор выходит женщина, одетая в традиционную женскую одежду, майку и длинный кусок ткани, обвитый вокруг ее сухого тела.

– Здравствуйте, здравствуйте, – кланяется она в пол. – Нам вас Бог прислал, – радуется она при виде молодых и улыбается им беззубым ртом.

– Старая! Проводи гостей в их комнату! Не видишь, что они едва стоят на ногах? – услужливый для чужих, но грубый для жены мужчина замахивается и бьет кулаком свою вторую половину по спине.

Мохамед и Зейнаб со спящим младенцем на руке входят в маленькую комнатку, в которой находятся только две железные кровати с тоненькими, видавшими виды матрасами без простыней, шатающийся стол и один стул. Шкаф сбит из фанеры, наверное, собственноручно хозяином: из него по-прежнему торчат длинные щепки. Единственное маленькое окошечко, закрытое оборванными с одной стороны жалюзи, выходит на заднюю часть двора, который поглотила густая темнота. Зейнаб глубоко вздыхает.

– Где ванная? – спрашивает она мертвым голосом.

– Да есть, есть, – говорит мужчина и дурашливо усмехается. – Выйдете из комнаты, пойдете вправо и там найдете ванную и туалет.

– Под чем нам спать?

– Жена сейчас принесет вам свежевыстиранные пледы, подушки и полотенца.

– А кондиционер? – Зейнаб сама смеется над вопросом, который задает.

– А на что он? Чтобы только жужжало? Во дворе свежий воздух, оконце приоткрыть – и сразу же есть чем дышать.

– О’кей, сегодня, конечно, останемся здесь, у нас нет другого выхода, но завтра…

– Завтра господин будет просить меня о том, чтобы остаться тут еще пожить, ведь во всем Тунисе места сейчас не найти. У границы с Ливией каждое место в отеле на вес золота. – Арендодатели своего не упустят. – Какой-то задаток хорошо было бы получить…

* * *

Утром Зейнаб просыпается совершенно разбитая. У нее болит каждая косточка, а о позвоночнике лучше не вспоминать. Но все же через маленькое оконце проникают лучи солнца, а свежий воздух приятно ласкает лицо. Тихонько, на цыпочках, чтобы не разбудить своих спящих парней, она подходит к окну и через полосы жалюзи наблюдает, что там снаружи. Видит ухоженный огородик, в котором заботливой рукой посажены помидоры, картофель, зелень и целая грядка хариссы. Между цветочными грядками прохаживаются куры, очищая территорию от червяков и всяких насекомых. У дощатого забора лежит толстый ленивый кот и греется на солнце. За делянкой должен быть, пожалуй, сарай для скота. Об этом свидетельствует запах, доносящийся оттуда. «Как у моей бабушки под Гарьяном», – с сентиментальным чувством вспоминает Зейнаб. Обычное пустынное селение.