Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

Он улыбался, перегнувшись через сиденье, чтобы я навернякарассмотрела его издевательскую физиономию.

Я улыбнулась в ответ, и его веселье несколько завяло, потомучто у меня был чертовски довольный вид. Я еще не очень ловко вынимала табличкуиз кармана, тем более одной рукой, но я справилась. И показала металлическуюзвезду в рамочке.

— Федеральный маршал, мудак. Так что держи руки навиду, пока не подъехала полиция.

— За что вы нас арестуете? — спросил блондин снемецким акцентом. — Мы ничего не сделали.

— Ну, не знаю. Начнем с ношения скрытого оружия без разрешения,потом — подозрение в угоне автомобиля. — Я потрепала «импалу» побоку. — Это не твоя машина, а то, что твой друг уронил на пол, окажетсянеразрешенным. Интуиция мне подсказывает. — Я чуть покосилась всторону. — Бобби Ли, нам не нужна такая толпа.

Он понял, о чем я, и что-то еще пролаял на своем вроде бынемецком гортанном языке.

Крысолюды растворились в воздухе — за этим движениемчеловеческий глаз уследить не может.

Клодия осталась на посту, и Бобби Ли не стал уходить, но насбыло всего трое, когда показался первый полисмен. Ну, пятеро, если считатьплохих парней.

Двое сотрудников в форме появились из переулка, пешком,потому что грузовик, загораживающий дорогу, никуда не делся, но крысолюд,который его вел, сейчас шел впереди полисменов, держа сплетенные пальцы наголове, и под мышкой у него висела пустая кобура. Оружие копы у него отобрали.

Я постаралась поднять табличку как можно выше.

— Федеральный маршал Анита Блейк! Остальные — моипомощники.

— Помощники маршала? — шепнул Бобби Ли.

— Кивай и поддакивай, — процедила я ему краем губ.

— Есть, мэм.

Я отступила от машины, чтобы табличка была видна получше, иснова заорала:

— Федеральный маршал Блейк! Рада вас видеть,джентльмены.

Полисмены остановились возле двигателей машин, но пересталина нас орать. Они явно прикидывали, насколько им влетит, если мы действительнофедералы, а они помешают нам в нашей работе, но их не настолько беспокоилаполитика, чтобы они рисковали попасть под выстрел. Я такое одобряю.

Я понизила голос и сказала сидящим в машине перед тем, какподойти к полисменам:

— Скрытое ношение неразрешенного оружия, которое у васс собой, угнанный автомобиль, и я спорить могу, что когда ваши оттиски пальцевзапустят в систему, она засветится рождественской елкой.

Я улыбалась и кивала полисменам, укрывшимся за машинами.Табличка их успокоила, но стволы они не убрали, и вдалеке слышались новыесирены. Они вызвали подкрепление, и я их понимаю. У них не было способапроверить, действительно ли кто-то из нас коп.

Я глянула на блондина:

— И к тому же полиция косо смотрит на преступников,гоняющихся за федеральными маршалами.

— Мы не знали, что вы из полиции, — сказалблондин.

— Хреновая у вас разведка, — заметила я.

Он кивнул, не снимая рук с баранки:

— Да.

Я убрала пистолет и подняла табличку как можно выше, поднялаобе руки, показывая, что у меня сейчас нет оружия, и осторожно направилась кполисменам, а остальные уже начали выползать постепенно из переулка, держапистолеты в руках. Бывают дни, когда мне моя табличка о-о-очень симпатична. Вотсегодня ну именно такой день и выдался.

Через три часа я сидела в приемной полицейского участка счашкой по-настоящему горького кофе и ждала, чтобы мне кто-нибудь дал поговоритьс моими задержанными. У меня была табличка, и я имела право в экстренныхслучаях привлекать себе в помощники кого сочту нужным. Полицейские взяли БоббиЛи, Клодию и того первого водителя для допроса, и час назад их отпустили домой.Бобби Ли пытался настоять, что останется со мной, но его адвокат сказал, чтоотпустить домой после всего двух часов допроса — это просто подарок, и грех имне воспользоваться. Он воспользовался, когда я на этом настояла. Нам помогло,что в «импале» на полу нашли автомат МП-5, «Хеклер и Кох», не говоря уже ополудюжине стволов поменьше, четырех ножей и электрошоковой дубинки. Да имашина тоже оказалась чужая.

Темноволосый, что был так мрачен, оказался отставным военным— выяснилось по пальчикам. Как ни странно, за ним ничего криминального нечислилась. Я бы любую сумму поставила, что он бандит. Но если он им и был, тонастолько профессиональным, что его ни разу не поймали.

А блондин не существовал — в системе не было его пальчиков.Из-за немецкого акцента и моего настояния оба набора пальчиков послали вИнтерпол — проверить, не ищут ли наших мальчиков за пределами страны. Но на этоуйдет время.

Так что меня оставили остывать на очень неудобном стулерядом со столом детектива, которого, кажется, никогда нет на месте. Табличкагласила «П. О'Брайен», но за эти три часа я пришла к убеждению, что личностьэта мифическая. Детектива О'Брайена в природе не существует, просто людейсажают у его стола, чтобы ждали и не путались под ногами.

Я не была арестована и на самом деле даже ни во что невлипла. Я могла пойти домой в любой момент, но не могла говорить с задержаннымибез чьего-нибудь присутствия. Ну и ладно — я поговорила с ними в присутствиидоброго полисмена. Никто из нас ничего не узнал, кроме того, что оба онитребуют своих адвокатов. После зачтения прав никто из них ничего другого несказал.

На них было достаточно, чтобы задержать на семьдесят двачаса, но после этого мы оказывались в глубокой заднице, если на их пальчики непридет сообщение о розыске.

Я глотнула еще кофе, скривилась и поставила чашку на столневидимого детектива. До сих пор я думала, что не бывает кофе, который я несмогла бы пить. И ошиблась. На вкус он был как старый спортивный носок и поконсистенции примерно такой же. Я выпрямила спину и подумала, не уйти ливообще. Моя табличка спасла меня и крысолюдов от каталажки и дала гарантию, чтоплохих парней не отпустят, но это вроде и все. Местная полиция не выражаетособенного восторга, когда в ее расследование лезет какой-нибудь тип, укоторого в названии должности есть слово «федеральный».

Передо мной остановилась женщина. Примерно пять футов шестьдюймов, одета в черную юбку длиннее, чем было бы стильно, но и удобные черныетуфли тоже не были последним писком моды. Блузка темно-золотистая, с виду какшелковая, но на самом деле наверняка что-нибудь более поддающееся чистке.Волосы темно-каштановые, но так испещрены сединой, серебром и белизной, что этовыглядело как нарочно. Ну, панк и панк.

Она протянула мне руку. Я встала, чтобы ее пожать, и пожатиебыло твердое и сильное. Я глянула на черный жакет на спинке стула детективаО'Брайен и поняла, с кем я говорю, раньше, чем она представилась.