И корабль тонет… - Владимир Гурвич

— Я не провидец. В любом случае все зависит от вас. Но иногда надо дать себе время, чтобы оглядеться, понять, для чего ты предназначен.

— Я так понимаю, вы огляделись, держа метлу в руках, и поняли.

— Примерно так все и было, — проговорил Шаронов. Но Ромову показалось, что в его интонацию вкралась неискренность.

Он все врет, подумал Ромов. Хочет, чтобы я поддался его уговорам. Не дождется. Я разбогатею, чего бы это мне не стоило. А он свои проповеди пусть проповедует среди других. Главное сейчас же то, что можно быть спокойным, он не станет распространяться об этой истории. А на все остальное наплевать.

75

Шаповалов смотрел на лежащую рядом обнаженную женщину и не чувствовал ни малейшего прилива вожделения. Он и сам не знал, зачем попросил Аллу провести с ним ночь. Если еще недавно при одной мысли о ней у него разгорался внутри костер, то сейчас там царил полнейший холод. Все, это конец их связи, как только они причалят к какому-нибудь берегу, он отправил ее восвояси в большой мир. Не пропадет, такие красивые сучки всегда в цене. Пристанет к другому толстосуму. Даже, несмотря на кризис, их сохранилось немало. Он и так потратил на нее большие деньги. Как бы они пригодились при его нынешних обстоятельствах. А стоило ли она таких затрат? Еще недавно ему казалось, что да, а теперь — нет. Как все быстро меняется, вчера он был уверен в одном, сейчас — совсем в другом. Где же тогда, черт возьми, истина? У Шаронова что ли поинтересоваться? А ну его к лешему, он опять начнет свою канитель. Даже если он прав, ему, Шаповалову, от этого нисколько не легче. У него своя правда нисколько не похожая на его правду. И кто прав, а кто ошибается, не имеет значения, важно лишь то, кто какой правдой живет, кому какая правда служит. А одной правды на всех все равно нет. А если все же и есть, то так далеко или высоко, что никому до нее не дотянуться.

Шаповалов настолько углубился в свои мысли, что напрочь забыл про находящуюся рядом Аллу. Она ожидала от него ласк, а вместо этого он словно бревно лежит. И непонятно, то ли заснул, то ли думает о чем-то своем.

Ей стало совсем тревожно, раньше он так себя не вел. Надо во что бы то ни стало расшевелить его, напомнить ему всю неземную сладость ее ласк.

Алла положила руку партнера на свою обнаженную грудь и вплотную придвинулась к нему. Но никакой реакции с его стороны не последовало, она даже не поняла, ощущает ли он что-то или нет?

Ее рука заскользила по его паху. Этот маневр подействовал на Шаповалова, но совсем не так, как она того ожидала. Он вдруг отодвинулся и сел на кровати. Несколько секунд пребывал в неподвижности, затем потянулся за сигаретами.

Алла окончательно поняла: сегодня секса у них не предвидится. Само по себе это обстоятельство ее мало волнует, но вот что будет дальше, не конец ли это всему — беспокоит более чем серьезно?

— Дай и мне сигарету, — попросила она.

Шаповалов протянул сигарету, но зажигалку к ней не поднес. Пришлось Алле дотягиваться до стола и прикуривать самой.

— Извини, что-то я сегодня не в форме, — буркнул Шаповалов. — В моем возрасте это случается.

— Не припомню, чтобы это случалось раньше.

— Все бывает в первый раз. Чего тут тебя удивляет. Обычное дело у мужчины, не встает. У тебя таких что ли не было?

— Представь себе, не было.

— Да что ты, не может быть.

— Как видишь, может.

— Дело в другом. — Алла не была уверена, что правильно делать, что говорит на эту тему, но и терпеть в себе эти слова, было невмоготу. — Ты меня больше не хочешь. Я тебя больше не возбуждаю.

Шаповалов покосился на девушку.

— А коли и так, что в этом особенного. Женщина как блюдо, если им лакомиться каждый день, то однажды его уже не захочется.

— Вот как! Ты насытился.

Шаповалов молчал. Он думал о том, права она или все же не совсем права? А вдруг ему захочется ее скоро? Не принимает ли он решение под влияние сиюминутных чувств?

В его воображении внезапно возникла Марина, а вместе с изображением возникло и желание. Вот ее он точно хочет. А чему тут удивляться, он всегда был полигамным; долго в одну лузу шары гонять никогда не умел. Хотелось искать другие лузы. И даже в такой ситуации, как сейчас, он ничуть не изменился.

Последнее обстоятельство слегка обрадовало Шаповалова. По крайней мере, с потенцией все в порядке. А то он начал беспокоиться. Ко всем прочим потерям лишиться еще и этого… Это было бы слишком.

Он снова покосился на Аллу. И его поразило то, до какой же степени он к ней равнодушен. Все же вместе провели больше года, он ею овладевал бессчетное число раз. И никакого сближения между ними. Да и она в той же диспозиции, все, что ей надо от него, деньги и еще раз деньги. А случись у него, к примеру, сердечный приступ, ей будет на это наплевать. Он даже не уверен, станет ли она ему помогать, особенно если будет знать, что скоро покинет это судно. Скорей всего просто безучастно выйдет, оставив его умирать.

Ну и черт с ней, при первой же оказией отправит ее туда, откуда однажды взял. Он помнит, что в одну из первых встреч пообещал ей это. Вот и выполнит, пока у него еще есть такая возможность.

Только сейчас до Шаповалова дошло, что давно не слышит голос Аллы. Он повернул в ее сторону голову — и оторопел: по ее щекам бесшумно катился целый водопад слез. Шаповалов не только ни разу не видел ее плачущей, он даже вообразить себе не мог ее в таком состоянии. Это было нечто немыслимое, как снег в Сахаре, она всегда была образцом хорошего настроения, уверенности в себе.

— Что с тобой? — спросил он, хотя желания разбираться в ее настроение не было никакого. На все есть своя причина, но ему ее совсем не обязательно знать. У него своих неприятностей невпроворот.

— Разве для тебя это имеет значение?

Шаповалов удивился тому, что она поняла ход его мыслей. Обычно он был резок и прям с людьми, от которых хотел избавиться. Он давно уяснил себе простую истину, что лучше не затягивать процесс расставания, а быстро, одним движением ножа обрезать соединяющую пуповину. Да, иногда это бывает сделать тяжело. Но после того, как это сделано, почти мгновенно наступает облегчение. Но сейчас он смотрел на Аллу и никак не решался произнести нужные слова.

— Мне кажется, ты просто устала. Некоторых такое долгое плавание сильно утомляет. А ты за этот год много плавала. Тебе надо отдохнуть от моря.

— На берегу? — пристально посмотрела на него Алла.

— Если хочешь.

— А что хочешь ты?

Вопрос вызвал у Шаповалова затруднение.

— Я тебе говорил, у меня трудный период.

— И я тебе мешаю?

— По-моему, этого я не говорил. Но я сейчас не способен быть таким, как был раньше.

— Со мной?

Шаповалов почувствовал раздражение. Он ее жалеет, не говорит то, что хочет сказать, а она лезет напролом.