И корабль тонет… - Владимир Гурвич

Вернулся я назад с нужными документами. Но то была победа в Москве, а здесь все шло своим чередом. Нужно было закрепить успех на местном уровне. Я быстро въехал в ситуацию, и понял, что появился очень вовремя. Близилась решающая битва за комбинат. И он достанется тому, у кого окажется больше сил. Я сказал своему партнеру, чтобы он немедленно подтягивал сюда своих братков. Речь идет буквально на часы. Видели бы вы этот десант, никогда не забуду это красочное зрелище. Из нескольких вертолетов вышла пара десятков типичных уголовников. Их руки были сплошь в татуировках, пиджаки оттопыривались от спрятанных под ними автоматов. Эту армию мы сразу же бросили в бой. Обезоружили охрану, которая, впрочем, не сопротивлялась, заняли все стратегические объекты завода.

Помню, как долго я ходил по комбинату, не веря, что отныне все это огромное богатство принадлежит мне. В это действительно было трудно поверить, голова кружилась от открывающихся заоблачных перспектив. В воображении я себя уже видел настоящим богачем. Удивительная вещь, первое, что мне пришло в голову, это то, что когда у меня будет много денег, куплю себе яхту. Как видите, я воплотил в реальность ту мечту.

Наши противники поняли, что опоздали. И сразу бросились отбивать комбинат. Сил у них было не меньше, чем у нас, под свои знамена они призвали весь местный уголовный мир вместе с местной милицией. До сих пор ясно помню, как они на нас надвигались. Я понял, что если мы не отстоим свою собственность, то не только лишимся ее, но они и нас в живых не оставят. Зачем им нужны такие соперники и свидетели.

До этого момента я ни разу не держал автомат в руках. И вообще, признаюсь, побаивался оружия. Но в тот момент мною овладела решительность, я должен был защитить свои владения и самого себя. Я попросил одного из братков дать мне оружие и научить пользоваться им.

Это был настоящий бой, он длился не меньше часа. С обоих сторон были убитые и раненые. Но мы своих позиций не сдали. Завод остался за нами. Я до сих пор не ведаю, убил ли я кого-нибудь, ранил ли, могу лишь сказать, что посылал очереди в сторону врагов, пока не кончились патроны в диске. Несколько раз пули взрыхляли землю совсем рядом со мной. Но в горячке боя я не испытывал страха. Это потом, когда все успокоилось, стало так страшно, что у меня возник ужасный понос, который не проходил почти неделю.

А вскоре я стал генеральным директором комбината, а мой партнер-бандит — председателем правления. А дальше началась уже следующая история.

77

К полудню разыгралась очередная буря, правда не очень сильная. Яхта раскачивалась на волнах, как маятник. Марине снова стало плохо, она лежала на кровати, позывные к рвоте поступали из низа живота каждые несколько минут.

В дверь постучали. У Марины едва хватило сил доползти до двери и отворить ее. На пороге стоял Суздальцев. Она вздрогнула, вот уж кого ей совсем не хотелось видеть. Не спрашивая разрешение, он переступил через порог и закрыл дверь на ключ.

Марина отскочила назад. Его намерение ясней, чем текст на бумаге, читались на лице.

— Нет! — воскликнула она. — Прошу, не надо.

— А почему не надо, сниматься, что ли не хочешь, детка.

— Не хочу!

Это восклицание так удивило продюсера, что даже приостановило его продвижение.

— Как не хочешь? Что же ты хочешь?

— Ничего. Уехать отсюда.

— Без всего?

— Да.

— Что это вдруг с тобой?

— Надоело. Я устала от воды, которая повсюду. Меня уже начинает она бесить.

— Ты права, вода надоела. Этот богатей помешан на морских путешествиях. Плавает то туда, то сюда. Словно от чего-то бежит. Я так думаю, он однажды свихнется на этом. Или потонет. Только надеюсь, это будет после того, как каждый из нас получит то, что он обещал.

— Это его личное дело плавать, — пробормотала Марина. Она вдруг подумала о Филиппе, как бы он воспринял это обстоятельство?

— Да, ладно, черт с ним, — снова возобновил свое движение по направлению к Марине Суздальцев. — У нас с тобой сейчас другие дела. Ведь правда же, — подмигнул он ей.

— Не подходите, ну прошу вас. У меня сейчас нет ни малейшего желания.

— Нет, так будет. Или не веришь в мои возможности. Вспомни, как это было в тот раз, сначала тоже не было желания, а затем прямо визжала от восторга.

— Я не визжала… И то было тогда, а сейчас — не хочу.

— Сказал, захочешь. — Продюсер грубо схватил Марину за руку и притянул к себе.

Внезапно раздался стук в дверь. Оба одновременно замерли и одновременно посмотрели в одном направлении.

— Я открою, — поспешно вырвалась из крепких рук Суздальцева Марина.

Она впустила Филиппа. Юноша с изумлением посмотрел на продюсера.

— Что он тут делает? — враждебно поинтересовался Филипп.

— Пришел кое о чем меня спросить, — быстро ответила Марина.

— И о чем? — даже не стал маскировать подозрение Филипп.

— Он предлагает мне главную роль в новом своем проекте. Подтвердите, Дмитрий Борисович, это так?

— Так.

— И что за проект? — снова спросил Филипп.

— Новый сериал, я его давно хочу запустить в производство. Да только денег не хватает. А сейчас получим — и начнем.

— Как называется?

Суздальцев быстро посмотрел на Марину.

— Чужой муж. — Это была правда, Суздальцев давно намеревался начать снимать сериал с таким названием, но кризис лишил его финансирования. Само собой, разумеется, об участие Марины до этой минуты речи не шло.

— А ты согласна? — спросил Марину Филипп.

— Конечно, я давно мечтала принять участие в его съемках. А тут, как выясняется, сразу главная роль, — посмотрела Марина на продюсера.

— Хорошо, я буду держать ситуацию на контроле, решительно произнес Филипп.

Марина не без удивления наблюдала за Филиппом, таким она еще его не видела.

— А сейчас, — продолжил юноша, — я прошу вас уйти. Я хочу поговорить с Мариной.

Суздальцев бросил на него далеко не самый любезный взгляд и быстро вышел. Филипп сел в кресло.

— Я кое-что должен сказать тебе, — проговорил он.

Раздался стук в дверь. От неожиданности Марина вздрогнула.

— Кто это? — удивленно спросил Филипп.

— Не знаю. — Почему-то Марина почувствовала сильное раздражение. Что за паломничество к ней сегодня.

Она в очередной раз отворила дверь и от изумления невольно сделала шагов назад. Перед ней стоял Шаповалов.

Он вошел в каюту и тоже замер от удивления, увидев сидящего сына.

— Отец, зачем ты пришел?

— Это я хочу тебя об этом спросить, — буркнул Шаповалов.