Стрелок. Путь в террор - Иван Оченков

Между тем ласки Дмитрия становились все настойчивее и откровеннее, корсаж платья уже пал под натиском ловких пальцев, и скоро оно совсем капитулировало, скользнув вниз. Вслед за ним отправились нижние юбки, корсет, и, наконец, два разгоряченных тела слились в порыве страсти на большой кровати с балдахином, после чего мир перестал существовать для них.

– Интересно, что сказали бы хозяева квартиры, когда узнали бы, как именно мы проводим осмотр? – промурлыкала Геся, когда немного отдышалась.

– Пусть завидуют молча, – отозвался Будищев и обнял ее.

Некоторое время они лежали так, а потом глаза девушки закрылись, и она заснула, доверчиво прижавшись к плечу своего любовника. Тот некоторое время лежал без движения, а затем, убедившись, что она крепко спит, выскользнул из постели и, с нежностью посмотрев на нее, тихонько шепнул:

– Прости.

Затем, осторожно ступая, вышел прочь и стал одеваться в приготовленную заранее одежду. Надвинув на глаза картуз, он полюбовался на себя в зеркало. Мастеровой и мастеровой, много их таких ходит. После чего, оставшись довольным увиденным, вышел через черный ход.

Григорий с самого начала почувствовал неладное и потому решил не уходить сразу, а дождаться возвращения Гедвиги, благо обычно ее визиты длились недолго. Но из дома, к его удивлению, вышла не она, а Будищев. «Опять Максим его упустил», – не без раздражения подумал студент и, повинуясь какому-то наитию, двинулся за ним следом. «А может, этот ушлый гальванер как раз сейчас и встретится с жандармами?» – мелькнула мысль в голове соглядатая, и он, крадучись, пошел за ним в сторону особняка заводчика Малкиеля[69]. Основной достопримечательностью этих мест был большой, но при этом довольно неухоженный парк. Куда, судя по всему, и направлялся объект его слежки.

Будь Назимов человеком другого склада, он трижды подумал бы, стоит ли идти в заросли за человеком с репутацией Будищева, но сердцу студента, твердо решившего пожертвовать собой ради революции, был неведом страх. Заросшая травой земля глушила стук шагов, и Григорий почувствовал себя Следопытом из романов Джеймса Купера[70]. «Только вот добыча куда-то подевалась», – успел подумать он, как вдруг что-то ударило его по затылку, и сознание доморощенного последователя Натаниэля Бампо погрузилось во тьму.

Пока студент был в отключке, Будищев сноровисто обыскал его и с удовлетворением извлек наружу странный револьвер с зигзагообразными проточками на барабане[71]. Раньше ему такое оружие видеть не приходилось, отчего тут же захотелось затрофеить редкую вещь, но опыт и здравый смысл немедля загнали не вовремя проснувшуюся жабу на место. Вместо этого он стащил с Григория тужурку и, обернув ею револьвер, дважды спустил курок.

Его затея удалась – выстрелы прозвучали совсем не громко и не привлекли ничьего внимания. Оставалось только вернуть оружие на место и действовать дальше.

В последнее время великий князь Алексей Александрович жил как в лихорадке. Кузина Зинаида, так неожиданно возникшая в его жизни, положительно занимала все его мысли и заставляла совершать безумства, на которые он прежде никогда бы не решился. Они везде появлялись вместе, вызывая этим пересуды досужих кумушек. Но что ему было за дело до злых языков?

Чтобы заслужить ее одобрительную улыбку, он был готов на всё. Служить ей пажом, да что там пажом – хоть кучером, вот что было для него счастьем! И если бы царственный отец велел ему прекратить ухаживать за женой двоюродного брата, он скорее бы предпочел выйти в отставку, но не разлучаться с ней. Именно поэтому он вышел из себя, когда противный старик вздумал говорить ему о несчастном случае с экипажем. Ведь этот скандал мог разлучить его с любимой женщиной. Ну, подумаешь, какая-то девчонка немного испугалась лошадей, зато как весело смеялась Зизи, когда они мчались навстречу ветру, как волнительно развевались ее локоны!

Что было самым обидным, столь широко обсуждаемая в свете связь не принесла еще великому князю никакого удовлетворения. Зинаида Дмитриевна оказалась самой настоящей кокеткой. Щедро одаривая его обворожительными улыбками и недвусмысленными намеками, чертовка всякий раз ухитрялась выскользнуть из его объятий, оставив тем самым в дураках.

Ей-богу, стань это обстоятельство известным, самый молодой адмирал Российского флота превратился бы во всеобщее посмешище и мишень для шуток записных остряков гвардейского экипажа. Но баста! Больше он не позволит водить себя за нос и поставит вопрос ребром. Угодно ли графине Богарнэ стать его, или же пусть она ищет другую мишень для своего кокетства! Именно для этого он тайком снял квартиру, куда и привез сегодня ее. Ну, а куда еще? Не в Запасной же дом Зимнего дворца[72], где проживал холостой великий князь, и где прислуга не замедлит сообщить отцу о подобном падении нравов.

– Где это мы оказались? – с лукавым смешком проворковала прелестница, бесстыдно глядя ему прямо в глаза.

– Хотел показать вам здешние места, – со значением в голосе отвечал ей кавалер. – Думаю, знаете ли, не построить ли мне тут дворец. Что скажете?

– А отчего же здесь, на Мойке?

– Место хорошее. До Адмиралтейства недалеко, и казармы Гвардейского экипажа рядом, да и до верфей рукой подать. Я ведь моряк.

– И впрямь недурное место. Но это всё?

– Нет, дорогая моя, – плотоядно ухмыльнулся великий князь и велел кучеру остановиться.

Ничто не предвещало трагедии, но едва коляска остановилась, а адмирал встал, чтобы сойти с нее, где-то неподалеку раздались два сухих хлопка. Поначалу никто не обратил на них внимания, но Алексей Александрович вдруг неловко пошатнулся и упал на сиденье рядом со своей спутницей. Та поначалу хотела было возмутиться от такой бесцеремонности, но увидев, что на груди великого князя расплывается два красных пятна, пронзительно завизжала.

Для следовавших за ними филеров случившееся также стало полной неожиданностью. В последнее время они, откровенно говоря, расслабились. Высокопоставленный подопечный вел себя спокойно и хлопот не доставлял. Разве что мотался по всему городу в своем экипаже, но начальство, снизойдя к нуждам «топтунов», выделило им коляску с кучером, так что служить было сплошным удовольствием.