Кошка Белого Графа - Кира Калинина

— Знаете, у меня возникла одна идея, совершенно безрассудная. Но как это бывает с безрассудными идеями, она имеет шанс осуществиться и привести к очень интересному результату. Если, конечно, удастся внушить некой юной особе, что порой обман — это благо…

Ночь Всех Богов. Провал во тьму между вчера и завтра. Время концов и начал, когда все старое уходит, все плохое развеивается, и жизнь начинается заново — чистая, ясная, звонкая, как солнце поутру, как капель весной. Верится: в ней не будет ошибок, обид и зла, в ней все сложится так, как мечталось в самые светлые минуты. Ночь чистого листа. Праздник безнадежной и неистребимой веры в лучшее…

В этот день город украшают ветвями елей и пихт, пышными лапами сосен, венками омелы и букетами можжевельника в бурых ягодах — всем, что продолжает жить и зеленеть среди снегов. На дверях и окнах вывешивают яркие светильники, обвивают лентами фонарные столбы и стволы деревьев. Люди веселятся дома и на улицах, в трактирах и ресторациях. В каждом храме проводят торжественную церемонию, больше похожую на карнавал — любой может войти без спроса и присоединиться к действу.

Несмотря на метель, на улицах было шумно. Сани с гербом Вайнора пролетали мимо хохочущей молодежи и детей, играющих в снежки, мимо чинных семейств, которые раскланивались с соседями, желая им счастья и милости богов, мимо ярмарочных рядов и площадей с гуляющими толпами. Альгота устала прятаться и выжидать. Альгота хотела праздника и собиралась предаваться развлечениям до утра.

У Храма Всех Богов народу тоже собралось порядочно. Рауд говорил, горожане приходят поглазеть на богатые кареты, на нарядную знать и самого короля, на черно-белое облачение служителей Двуликого, которые встречают почетных гостей у крыльца. Именно поэтому мы поехали не короткой дорогой через дворцовый парк, а сделали крюк по городу, чтобы подкатить к парадному входу на радость толпе.

Храм Всех Богов изображали на картинах так же часто, как и королевский дворец. В жизни и тот, и другой оказались больше, чем мне представлялось. Но если дворец был сильно вытянут в длину, то округлые бока храма напоминали тыкву, обернутую шкурой рептилии, такой же громадной, как само здание — каждая чешуйка размером с тележное колесо и каждая переливается всем огнями радуги. В лучах мощных уличных лучезаров, я таких никогда не видела, по стенам прокатывались красные, синие, зеленые сполохи, а высоко в небе поблескивали золотые шпили тонких башен. Но все это праздничное великолепие было перечеркнуто косыми штрихами мутных белил — так густо летел снег, и яркий свет только привлекал к нему внимание.

Огромная дверь стояла нараспашку, правая ее створка была белой, левая — черной. На белой горел золотом полукруг солнца, на черной мерцал серебряный месяц. За дверью в таинственном полумраке помаргивали редкие огоньки. Больше зеваки снаружи ничего не видели.

Внутрь я въехала на руках баронессы Хендевик. Кайсу тоже взяли с собой, но освободили ото всех обязанностей. Храм пропустил меня беспрепятственно, хотя в списке приглашенных снежной кошки Белки, разумеется, не было и я не видела, чтобы хоть кто-то, кроме вайнорцев, явился на церемонию с домашней зверушкой. Однако служители-ули в балахонах Двуликого не удивились четверолапой гостье.

В просторной передней всем входящим подносили старинного вида кубки со священным питьем, которое раскрепощает разум и позволяет видеть скрытое. Так велела традиция. Камелия было отказалась — она владычица стихий, пусть и с малым даром, зачем ей обострять чувствительность? Но служитель не отступал с пути, протягивая ее высочеству подносик с кубком, глаза из прорезей черно-белой маски смотрели с упреком. Камелия смутилась и выпила.

Мы вошли. В первый миг мне показалось, что в зале много ярусов и гости на них тоже в масках. Потом стало ясно, что гостей наверху нет, а маски есть. По окружности — статуи богов, самых важных, нужных и почитаемых, а по стенам — личины разных прочих, малых, слабых, неизвестных и забытых. Все они собрались тут, каждому нашлось местечко в общем доме. Все смотрели на нас и что-то про себя думали, и под взглядами сотен неживых глаз мне сделалось неуютно.

Народу в зале было много, но середина и дальняя часть с алтарным камнем оставались пустыми. В центре этого пространства начинался белый завиток Лабиринта Судеб — наши места помещались как раз напротив; от алтаря шел завиток черный. На полпути они встречались, сплетаясь в долгую спираль из черных и белых круглых камней.

Это все, что я успела рассмотреть к тому моменту, как приехал Альрик — и двери с луной и солнцем закрылись.

Главная церемония главного праздника года в главном храме Ригонии всегда совершалась за закрытыми дверями. Сказок о ней гуляло много, но все были далеки от правды.

Гостям не позволено раскрывать подробности таинства, объяснил Рауд. Только владыки стихий свободны от запрета.

От него я и узнала, чего ожидать.

В час, когда падают заслоны, боги спускаются в земной мир и вселяются в служителей-ули, являя людям все лики Многоликого.

"Он — начало и конец. Он один знает, сколько на свете богов, сколько лиц проходит перед нами от луны и до солнца, ибо лица эти — его", — гласит надпись на алтарном камне. Я пробралась к нему за спинами гостей, чтобы своими глазами увидеть золотые буквы, вплавленные в дымчато-хрустальную поверхность.

Служителей, способных принять в себя богов, отбирают и готовят с юности. Не всякий вынесет бремя божественной силы. К тому же, иная сущность в голове — удар по душевному здоровью. Тут нужны люди, крепкие разумом.

В особых случаях боги входят во владык стихий. Прежде всего затем, чтобы подтвердить их право на это звание и упрочить врученный прежде дар, наделив своих избранников всей полнотой подвластной силы.

Рауд тоже прошел через это. Он хорошо помнил, как впервые в жизни ощутил, что такое настоящий холод. Зима распустилась в его сердце прекрасным ледяным цветком, остужая плоть и душу. Пронеслась по жилам метелью, стала самой его сутью и изменила безвозвратно. "Я был слишком молод, — сказал он. — Я был не готов".

Камелия такого раньше не делала. По официальному брачному соглашению, ей предстояло пройти ритуал, чтобы обеспечить верный порядок наследования даров. Небер должен сдерживать в ней родовую магию до тех пор, пока хотя бы один из их с Альриком детей не будет отмечен даром плодоносной земли. Следующий ребенок сможет получить силу моря.

Для юной девушки, наделенной лишь малым даром, единение с богом стало бы нелегким испытанием. Кроме того, Небер мог и воспротивиться, даже если с ним сговорились заранее.

Теперь Камелию ожидало дело куда более трудное — отдать силу другому, и никто не знал, как поведет себя божественный покровитель дома Маритимов. Море — своенравная стихия.

Двери запертли до утра, и храмовый зал залило светом. Сиял купол потолка высоко над головой, светились огромные статуи и маски на стенах. Сам воздух был словно напоен солнцем.