Высадка в Нормандии - Энтони Бивор

Чтобы разжечь у солдат ненависть к англо-американцам, офицеры национал-социалистского руководства (должность наподобие комиссаров в советских войсках) настойчиво расписывали ужасы бомбардировок городов Германии – «террористических налетов», в ходе которых гибли немецкие женщины и дети. Любимый их тезис состоял в том, что англо-американцы вознамерились «стереть германскую расу с лица земли». Следовательно, поражение равнозначно полному уничтожению фатерланда. В адресованных солдатам противника листовках немецкие пропагандисты настойчиво вопрошали: «Что вы собираетесь делать в Европе? Защищать Америку? Умирать за Сталина и евреев?» То была составная часть одного из главных тезисов нацизма: «американизм» объединяет «еврейскую плутократию» США с жидобольшевистским СССР.

Даже те немцы, кому хотелось сдаться в плен, боялись пойти на это. Нацистская пропаганда убедила их, что они не будут в безопасности в Англии, которая подвергается бомбардировкам новым секретным оружием. «Плен – это не так просто, – писал обер-ефрейтор. – Кое-кто сдался бы, да только они боятся Фау-2 и Фау-3». Через три дня он же писал своим родным, снова размышляя о том, что значит сдаться в плен, если Германия выиграет войну: «Сегодня говорил с одним ветераном Восточного фронта. Он сказал, что на востоке было тяжело, но ни разу – настолько тяжело, как здесь». Если же немецкий солдат «переходит к врагу… его семья в случае нашей победы не получит пенсии, а сам солдат подлежит выдаче в Германию, и посмотрите, что с ним будет».

Как и в любой другой армии, боевая подготовка и моральное состояние у американцев от батальона к батальону отличались. За время боев в бокаже некоторые джи-ай стали понемногу преодолевать свой страх перед немецкими танками. Рядовой 22-го пехотного полка 4-й дивизии Хикс сумел за три дня уничтожить из противотанкового гранатомета три «Пантеры». И хотя еще два дня спустя он погиб, среди солдат продолжала распространяться уверенность в том, что противотанковый гранатомет – надежное оружие. Командир 22-го полка полковник Тиг приводит слова одного из своих истребителей танков: «Полковник, на меня пер огромный-преогромный сукин сын. Такое впечатление, что вся дорога забита танками. Он все пер вперед, и казалось, готов раздавить весь мир. Я выстрелил в него три раза, а этот сукин сын так себе и пер». Солдат отдышался, и Тиг спросил, что же он дальше делал. «Я обежал его кругом и выстрелил сзади. Он сразу замер». Некоторые младшие офицеры так увлеклись мыслью охотиться на танки, что пришлось охладить их пыл в приказном порядке.

Как бы то ни было, за пять дней боев на болотах и в бокаже полк потерял 729 человек, в том числе одного командира батальона и пять командиров стрелковых рот. «Во всей роте Ж осталось всего пять сержантов, которые служат в ней больше двух недель. Из них четверо, по словам старшины роты, страдают боевой усталостью. Их нельзя оставлять на командных должностях, если бы только было кем заменить. За отсутствием сержантов, на которых можно было положиться, командиру роты и старшине приходилось обходить всех подряд и пинками выгонять их из окопов под огнем, но сразу после этого солдаты снова ныряли в окопы».

Восточнее реки Тот 9-я и 30-я дивизии американского 9-го корпуса с тревогой ожидали появления Учебной танковой дивизии. 10 июля воздушная разведка не проводилась по причине плохой видимости, и Учебная танковая смогла к вечеру беспрепятственно выйти в районы сосредоточения. Немцам была поставлена задача оттеснить обе дивизии противника за канал Вир, а затем наступать до самого Карантана. В начале битвы за Нормандию Учебная танковая была самым подготовленным соединением в регионе и имела лучшее вооружение и снаряжение, однако в боях с англичанами на Канском фронте она потеряла свыше двух третей личного состава и машин[191].

Солдаты дивизии, которую за все время ни разу не отводили с передовой, были измучены. В разговоре со штабом 7-й армии командир дивизии пытался возражать, но ему ответили, что беспокоиться не о чем: американцы – плохие солдаты. Затем Байерляйн предупредил Хольтица, что Учебная танковая «не располагает силами для контратаки». В ответ Хольтиц, похоже, назвал его лжецом, «таким же, как и все танковые командиры», и сказал, что атаковать все равно придется.

А Байерляйн ничуть не преувеличивал, говоря о плачевном состоянии своей дивизии, когда она уходила из британского сектора. Еще Гейр фон Швеппенбург писал: «Вследствие понесенных потерь и переутомления личного состава командование 1-го танкового корпуса СС считает эту дивизию почти утратившей боеспособность». У Байерляйна не оставалось иного выхода, кроме как разделить оставшиеся танки, мотопехоту и артиллерию на три сводных отряда. Самый многочисленный должен наносить удар из Понт-Эбера, второй – вдоль дороги из Кутанса в Дезер, а третий – из леса Омме в направлении Мениль-Венерона.

В течение ночи с 10 на 11 июля американские пехотинцы на передовой слышали шум танковых моторов, а рано утром подразделения Учебной танковой начали атаку в поросших лесом холмах к югу от Дезера и на позиции батальона 120-го пехотного полка на высоте 90 близ Роше. Отдельным танкам Т-IV удалось вклиниться в позиции американцев, но расчеты противотанковых гранатометов довольно быстро разделались с этими изолированными машинами.

Атака немцев из Понт-Эбера вдоль западного берега реки Вир также была отражена с помощью противотанковых гранатометов при поддержке истребительных артиллерийских орудий. На подмогу прибыла и оперативная группа 3-й танковой дивизии, но шесть ее танков были уничтожены огнем немецких штурмовых орудий с восточного берега Вира. На другом фланге 9-я дивизия ввела в бой свои резервы и артиллерийские истребительно-противотанковые подразделения. В 09:00 американские истребители-бомбардировщики были переброшены с других участков для нанесения удара по танкам и бронетранспортерам Учебной дивизии, наступавшим северо-восточнее дороги на Дезер.

В нескольких километрах к западу подразделения истребителей танков сумели организовать засаду на приближающиеся «Пантеры». Хотя обычно пробить броню «Пантеры» удавалось лишь с нескольких выстрелов, расчеты противотанковых пушек сражались, проявляя удивительную выдержку. В целом они уничтожили 12 «Пантер» и один Т-IV. Окончательно захлебнулся контрудар Учебной после того, как ее наступавший в центре сводный отряд был обнаружен южнее Дезера и подвергся обстрелу артиллерией 9-й дивизии, а также удару П-47 «Тандерболт» и П-51 «Лайтнинг» с воздуха. Учебная понесла тяжелые потери: 20 танков и штурмовых орудий и почти 700 солдат и офицеров.

Байерляйн объяснял неудачу переутомлением личного состава, а также неэффективностью танков Т-5 «Пантера» в густых зарослях, где они лишались своего главного преимущества – дальности стрельбы. Из-за наличия длинноствольной пушки нелегко было и поворачивать башню. Но точнее было бы указать на то, что американские войска на этом участке фронта проявили большое мужество и решимость сражаться. Почти не было признаков такой паники, которая охватила их всего за два дня до того. Правда, ослабленная Учебная не шла ни в какое сравнение с эсэсовскими танковыми дивизиями, которые дрались против англичан.