Рецепт красивой смерти - Алексей Макеев

С него и начал проверку Гуров. Он сопоставлял места отсидки Хабарова и Красильникова, пытаясь определить, не пересекались ли их уголовные пути, когда в кабинет ворвался Крячко и прямо с порога возбужденно прокричал:

– Дорожкин, Лева, Дорожкин!

– Стас, в чем дело? – Гуров оторвал взгляд от монитора. – Что не так с Дорожкиным?

– С ним как раз все в порядке, – отдышавшись, проговорил Крячко. – Я вспомнил, откуда мне знакома эта фамилия. Это же единственный полицейский, который выжил после взрыва в Дмитровском ОВД!

– Разве там были выжившие? – искренне удивился Лев.

– Дорожкин и был выжившим, – заявил Крячко. – Следователь Дорожкин находился на парковочной стоянке возле отдела, когда прогремел взрыв. Взрывной волной его машину подбросило вверх, а сам он вылетел через лобовое стекло и впечатался в стену соседнего здания. Прибывшие медики сумели спасти ему жизнь, своевременно доставив в Склиф. Тогда еще все средства массовой информации трубили о том, что это настоящее чудо. И тебе не кажется странным совпадение? Дело Николая Дорожкина на полке ОВД, а Сергей Дорожкин выходит сухим из воды, вернее, из огня. – От сильного возбуждения Крячко говорил сбивчиво, восполняя пробелы жестикуляцией. – Я тут кое-что проверил и узнал очень интересный факт: этот самый Сергей Дорожкин вовсе не однофамилец. Он родственник. Понимаешь, куда я клоню?

Несмотря на сумбур в речи напарника, суть Гуров уловил. Он пододвинул к себе папку с делами восьмилетней давности, быстро пролистал отчеты и, дойдя до дела Дорожкина, пробежал глазами по записям:

– Не вижу здесь упоминаний про родственника, – сообщил он Крячко.

– Их и не будет. Я вообще не понимаю, почему дело Дорожкина не передали в другой отдел. Это же явное нарушение, – произнес Стас. – Хранить улики по делу племянника в том же отделе, где работает его дядя. Да еще кем! Следователем!

– Так Сергей Дорожкин был следователем? Очень интересно, – протянул Гуров. – А теперь сядь, успокойся и расскажи все в подробностях.

Крячко послушно уселся в кресло и начал рассказывать. После того как Гуров засел за бумаги в кабинете, он отправился к капитану Жаворонкову в информационный отдел. Навязчивая идея насчет фамилии одного из фигурантов дела не давала Стасу покоя, поэтому он попросил Жаворонкова собрать все, что писали в СМИ о взрыве на Дмитровке. Получив доступ к архиву, он начал читать все подряд. В первые дни о Дорожкине журналисты не упоминали. Скорее всего, произошло это потому, что раненого следователя увезли до того, как нахлынули журналисты. Но спустя десять дней, когда интерес к делу начал угасать, просочилась информация о выжившем следователе. Вот тогда журналисты и начали трубить о чуде спасения и прочей ерунде. Фамилия Дорожкина проскользнула лишь в одной из статей, но Крячко ее прочел.

Тогда он позвонил кое-кому из Дмитровского отдела и получил информацию, что называется, из первых рук. Оказалось, что Сергей Дорожкин служил в Дмитровском ОВД, исполняя обязанности следователя по особо важным делам. А его племянник по сестринской линии как раз в то время вляпался в историю с разбойным нападением. Источник Крячко под большим секретом рассказал, что дело племянника так и не передали в другой отдел, и об этом позаботился Дорожкин-старший.

Приходило ли в голову его коллегам, что тот причастен к взрыву? Возможно, но последствия взрыва и без того испортили Дорожкину жизнь, а начальник отдела понимал, что нарушил все мыслимые и немыслимые законы, оставив дело Дорожкина-младшего в своем отделе, поэтому всем действующим сотрудникам было велено держать язык за зубами и не высовываться. В отношении Сергея Дорожкина якобы было проведено внутреннее расследование, и оно причастности следователя к взрыву не выявило.

– Вот такие пироги, – подытожил Крячко. – И кто бы мог подумать, что дело получит такой поворот?

– Где сейчас этот Дорожкин? – спросил Гуров.

– Старший или младший?

– Старший, разумеется.

– Полагаю, дома. Мой источник сообщил мне некоторые подробности его дальнейшей судьбы. – Крячко выдержал паузу, после чего продолжил: – Медики смогли спасти жизнь Дорожкина, но не его здоровье. От удара его позвоночник раскрошился так, что собрать его удалось лишь чудом. Теперь Дорожкин – инвалид-колясочник. В его теле действующим органом осталась только голова. Ни руки, ни ноги не двигаются. Это одна из причин, почему парни из отдела так легко подчинились приказу начальства. Они посчитали, что Дорожкин и без того наказан сполна. Долгое время его жизнь висела на волоске, и было неясно, выживет он или после стольких операций все же отойдет к праотцам. Но он выкарабкался. Получил инвалидность и пенсию, как пострадавший во время несения службы. Это, конечно, не миллионы, но на сиделку и таблетки хватает.

– Это тебе тоже твой источник сообщил? – уточнил Гуров.

– Он самый. С Дорожкиным он не дружен, но дружен с тем, кто до сих пор время от времени с ним общается. Так что у меня и адресок имеется.

– Предлагаешь съездить к нему?

– Почему бы нет? Говорить-то он не разучился. Быть может, он знает то, что поможет нам в расследовании. – И Крячко нетерпеливо вскочил с кресла, готовый немедленно ехать к бывшему следователю.

– Значит, в его причастность к взрыву ты не веришь?

– Нет, Лева, не верю. Будь это правдой, не стали бы его бывшие коллеги молчать. Все-таки шестеро погибших парней тоже были их коллегами, а кому-то и друзьями. Одно дело, прикрывать своих, чтобы должностное нарушение на свет не вылезло, и совсем другое – укрывать убийцу. – Крячко говорил убежденно, и Гуров склонен был с ним согласиться.

– Ладно, поехали к твоему Дорожкину. Мы уже и так столько глупостей наделали, еще одна роли не сыграет.

– Да почему глупость, Лева? Он ведь был на стоянке как раз перед взрывом. Вдруг он свидетель? Если видел Тельных, то может его опознать, – воодушевился Станислав. – Это же лишний гвоздь в крышку гроба Тельных.

– Станет ли он с нами откровенничать, вот в чем вопрос, – задумчиво протянул Гуров.

– Станет, если достаточно веские аргументы предъявим, – убежденно заявил Крячко. – И вообще, хватит пессимизма. В деле наметился сдвиг, и теперь только вопрос времени, как скоро мы выйдем на Взрывателя. Это же прекрасно, Лева! Радуйся, пока фартит.

К дому Дорожкина подъехали около восьми вечера. На улице было еще светло, а в окнах уже горел свет, из чего опера сделали вывод, что хозяин на месте. Да и где еще ему быть, раз прикован к инвалидному креслу? Оставив машину на обочине, прошли к калитке. Та оказалась незапертой. Подойдя к крыльцу, Лев заглянул в окно и беглым взглядом пробежался по комнате. Она оказалась пуста, хозяина видно не было. Он махнул рукой, и Крячко бодро забарабанил в дверь. Спустя некоторое время в комнате появился хозяин. За инвалидным креслом следовала пожилая женщина. Кресло медленно приблизилось к окну, за которым стоял Гуров.

– Чего надо? – не особо вежливо выкрикнула женщина.