Игра - Бренда Джойс

Джентльмены должны позволять леди выиграть. — Он поднялся, бросил на Катарину многозначительный взгляд и отошел. Катарина смотрела ему вслед, пока он шел по лестнице, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце. Но когда она повернулась к Ги, стараясь принять по возможности естественный вид, то заметила в его глазах вопрос и нетерпеливое желание продолжить игру. Ее заготовленная улыбка пропала. Мальчику так не хватало внимания. И хотя ей ничего не хотелось так, как ринуться вверх по лестнице, она похлопала его по маленькой руке и шутливо спросила:

Ну как, играем или нет? Ги быстро глянул ей в глаза.

Сыграем, леди. Но я и вправду должен дать вам выиграть?

Катарине не спалось. Она взглянула на ровно дышавшего Лэма. Он лежал на спине, и на его теле еще не просох пот от их любовных утех. У Катарины сжалось сердце. Осторожно, чтобы не разбудить его, она села.

Наступил июнь, и хотя дни были по-летнему теплыми, ночи оставались довольно прохладными. Катарина подтянула покрывало до самой шеи. Ее сердце все не желало успокоиться. Этим вечером, во время их легкого ужина, Лэм сказал ей, что завтра отплывает.

Катарина имела неосторожность спросить, куда он направляется. Он поглядел на нее непроницаемым взглядом и ответил, что ей не требуется это знать.

Катарина почувствовала, что на ее глазах выступают слезы, и сердито смахнула их, злясь на себя за то, что могла хотя бы на мгновение забыть, что ее любовник — пират. Конечно, у него был патент, конечно, он нападал и на врагов королевы тоже. Катарина знала, что нельзя было считать его обыкновенным морским разбойником, потому что его пиратство составляло часть умной и опасной политической игры. Ровно настолько же он являлся буканьером, представляя собой странный гибрид того и другого. Когда он разбойничал в открытом море, он делал это очень, очень осторожно.

Лэм отплывает, а это означает, что у нее наконец появится шанс бежать.

Катарина посмотрела на него. Огонь еще пылал, и в заливавшем комнату красноватом свете хорошо были видны его прекрасные черты. Она почувствовала боль в сердце. Тем более лучше уйти сейчас, самой, пока он не отослал ее прочь, — а он наверняка со временем так и сделает. Катарина боялась, что откажется, что бросится перед ним на колени, умоляя оставить ее, не удалять от себя в угоду новой, более молодой любовнице.

О Боже! Катарина обхватила себя руками, уже не сдерживая слез. Она не любила его, это было просто невозможно, но он сделал ее рабой — рабой своего вожделения, своей мощи и обаяния. Он поработил ее, вот и все, но рабы могли бежать от хозяев, и она должна бежать от него.

Завтра он отплывает. Когда его здесь не будет, она отправится в поселок, взяв с собой шкатулку с рубиновым ожерельем. Наверняка за такую цену кто-нибудь поможет ей уехать с острова — от него.

Катарина брела по крутой каменистой тропе, поднимаясь к замку после своего похода в поселок. Через руку у нее была перекинута простая серая накидка, которую она брала с собой, чтобы ее не узнали, хотя погода стояла по-летнему теплая. Лэм отплыл на рассвете. Вскоре после этого Катарина выскользнула из замка следом за небольшим фургоном, притворившись служанкой, потому что слугам можно было уходить и приходить, когда им заблагорассудится.

Над ее головой светило солнце. В ярко-синем небе плыли пышные белые облака. Но настроение девушки вовсе не было таким радостным, каким должно было быть в такой прекрасный день, особенно после того, как она добилась своей цели. Ей удалось найти матроса, который в обмен на шкатулку с небезызвестным ожерельем согласился помочь ей бежать.

Наблюдая за парившим над замком ястребом, Катарина повторяла себе, что она счастлива. Да, она была очень счастлива, счастлива, как жаворонок. Через несколько дней из Белфаста прибудет корабль с припасами, а когда отчалит, чтобы вернуться в Северную Ирландию, она будет на его борту.

Надо надеяться, что Лэм не успеет вернуться к этому времени.

Она сбежит отсюда и никогда больше его не увидит.

Катарина отчаянно разозлилась на себя и на свои чувства, на подступившие к глазам слезы, на то, что ее сердце разрывается из-за проклятого пирата.

Она должна бежать, прежде чем случится немыслимое, прежде чем она в него влюбится.

И хватит думать о том, какой прием ее ждет, когда она наконец доберется до Англии. Как бы то ни было, она решила, что должна вернуться к Хоуку, который пока еще был ее законным мужем.

Теперь ее сердце забилось чаще — она вообразила, как предстанет себя перед ним, перед двором, перед королевой. Но ведь они не будут знать, не могут, что в объятиях Лэма она была гораздо более податливой, нетерпеливой и страстной, чем самая дорогая, опытная куртизанка.

А что скажет отец? Катарина ни разу не вспомнила о нем со времени своего похищения. Но теперь она задумалась о том, как он ее примет. Возможно, Джеральд будет охвачен праведным гневом по поводу ее похищения и надругательства над ней. А может быть, он станет бранить ее за то, что она не послушалась его, за то, что стала не женой пирата, а его шлюхой.

Катарина!

Споткнувшись, Катарина остановилась, радуясь поводу отвлечься от своих невеселых мыслей. Через поднятую решетку выбежал Ги и помчался навстречу ей вниз по тропе. За ним не спеша следовал Макгрегор.

Катарина заставила себя приветливо улыбнуться.

Где вы были? Мы вас обыскались! Стараясь не смотреть на Макгрегора, Катарина встрепала густые темные волосы мальчика.

Мне стало одиноко без Лэма, и я решила пройтись, — солгала она.

Вам надо было взять меня с собой, — воскликнул Ги. — Капитан сказал, что я должен присматривать, чтобы с вами ничего не случилось.

Леди Катарина, — заметил Макгрегор, — пожалуйста, просите меня сопровождать вас, когда вы в следующий раз пожелаете выйти за стены замка.

Катарина стиснула зубы и бросила на него мрачный взгляд.

Неужели вы думаете, что я собираюсь бежать? Он только молча смотрел на нее. Катарина тут же пожалела о своих словах.

Мне отсюда не выбраться, и вы это отлично знаете, — сказала она. — Но я не собираюсь сидеть взаперти в этих мрачных каменных стенах. — Она протиснулась мимо Макгрегора, и Ги последовал за ней.

— Катарина!

— Что, Ги?

— Вам здесь не нравится?

Она перестала злиться. До нее вдруг дошло, что Ги расстроится, когда она уедет отсюда. Пожалуй, зря она привязала его к себе. Но она любила детей, и Ги не составлял исключения. Осторожно выбирая слова, она сказала:

Мне здесь нравится. Но в другом месте у меня есть семья и друзья, и мое пребывание здесь — только временное.

Ги уставился на нее со слезами на глазах.

Понятно. Я-то думал, что вы не похожи на других, что вы останетесь. А вы такая же, как другие. Вы уедете рано или поздно.