Утопленница - Кейтлин Ребекка Кирнан
Шрифт:
Интервал:
За окном холодный январский день, и скоро исполнится год с тех пор, как я в последний раз занималась любовью с Евой. Снова идёт снег, и радиатор не в лучшем состоянии, чем в это же самое время в прошлом году. Учитывая все обстоятельства, я думаю, что неплохо справлялась с работой, пока в магазин, где я (до сих пор) работаю, не прибыла партия каталогов Перро. Они пришли в один из моих выходных и уже стояли на полках и стендах с новинками, когда я впервые их увидела. Суперобложки у них были ярко-красные. Позже я понял, что они почти такого же малинового оттенка, как и шапка девушки с «Fecunda ratis». Я не стала листать каталог в магазине, а купила экземпляр со скидкой для сотрудников (что не сделало эту покупку менее экстравагантной). Я не открывала его, пока не оказалась дома, дважды проверив, для надёжности, что точно заперла дверь. А потом налила себе стакан виски, села на полу между журнальным столиком и диваном и набралась смелости, чтобы заглянуть внутрь. Книга носила безыскусное название «Улыбка оборотня» и начиналась с эпиграфа, за которым следовало нескольких страниц введения за авторством профессора современного искусства из Беркли (а в конце этого талмуда шло послесловие профессора юнгианской и имагинальной психологии из «Общества подсознательного мышления»). Мне почти сразу бросилось в глаза то, кому Перро посвятил свой труд: «Еве, моей потерянной Красной Шапочке». Прочитав это, я ощутила, как внутренности в моём животе скрутились в холодный, твёрдый узел; затем мне пришлось сдерживать приступы тошноты, когда я переворачивала страницу за страницей, разглядывая блестящие полноцветные фотографии, живописующие тот разврат, который Альбер Перро преподносил публике как вдохновляющий и гениальный. Я не стану отказываться от того, чтобы заклеймить это порнографией, но это была не та порнография, которая посвящена исключительно сексу – нет, в данном случае она выражалась в виде нарушенной анатомии как человека, так и животного. Изображённое там насилие не исчерпывалось изображением на холсте с его скудными тремя измерениями, нет, оно также искривляло время, подчиняя двусмысленность истории целям Перро. История и легенда, миф и Великий Гиньоль les contes de fées[107].
Я должна – хотя не могу сказать почему – процитировать тот эпиграф, с которого начинается каталог Перро. Он принадлежит какому-то бостонскому поэту, о котором я никогда раньше не слышала, но поскольку в Бостоне море поэтов, о которых я никогда не слышала, это не играет особой роли, правда? А ведь я живу здесь и работаю в книжном магазине, но вряд ли это тоже имеет какое-то значение. От невежества никто не застрахован. Текст эпиграфа сначала идёт на латыни, а затем следует перевод на английский язык. Он называется «Магдалина Жеводанская»:
Mater luporum, mater moeniorum, stella montana, ora pro nobis. Virgo arborum, virgo Vasitatis, umbra corniculans, ora pro nobis. Regina mutatum, regina siderum, ficus aeterna, ora pro nobis. Domina omnium nocte dieque errantium, nunc et in hora mortis nostrae, ora pro nobis.
Мать волков, мать стен, звезда гор, молись о нас. Дева деревьев, дева пустыни, рогатая тень луны, молись о нас. Королева перемен, королева созвездий, вечная смоковница, молись о нас. Владычица всех скитающихся ночью и днём, ныне и в час нашей смерти, молись о нас.
На самом деле это не похоже на стихотворение. Скорее это выглядит как магическая инвокация. Что-то в духе Алистера Кроули.
Я теряюсь в этих предложениях, пытаясь передать простыми словами то, что Перро создал при помощи красок, гипса, проволоки, меха и костей. Тяжесть и тщетность моего рассказа становятся все болезненнее. Однажды я и так уже слишком много наговорила, но всё же знаю, что никогда не смогу точно или хотя бы более-менее адекватно передать свою реакцию на те образы, которые запечатлел и прославил в своей грязной
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!