Сталин - Аллилуевы. Хроника одной семьи - Владимир Аллилуев

Как известно, в период горбачевской перестройки вся пресса была переполнена публикациями о "сталинских" репрессиях, где правда граничила с фантастическими вымыслами и измышлениями. Наконец, в феврале 1990 года появилось официальное сообщение из КГБ, основанное на "тщательном анализе архивных документов", в котором сообщалось, что из 3 778 234 лиц, осужденных за 24 года (с 1930 по 1953-й), за государственные и контрреволюционные преступления было реабилитировано прижизненно или посмертно 844 470 человек. Итак, подведем итоги — в целом около 845 тысяч человек пострадали невинно, стали жертвами сфабрикованных приговоров, иначе говоря, таков масштаб так называемых необоснованных репрессий.

Этот же источник, единственно достоверный, сообщил также, за эти 24 года из числа репрессированных было приговорено к расстрелу 786 098 человек.

Теперь дополним эти данные проблемой "лагерного населения". Основное пополнение этих лагерей пришлось на сороковые годы, когда в войну и особенно после ее окончания в лагеря поступило большое число немецких пособников из числа полицаев, власовцев, прибалтийских, украинских и прочих националистов, то есть карателей, вешателей, насильников, повинных в гибели миллионов мирного населения. Откройте газеты 40-х годов, вы увидите на их страницах многочисленные сообщения о судебных процессах над пособниками немецко-фашистских захватчиков, которые проходили открыто, многолюдно, с участием тех, кто сам мог дать подтверждение каждой строчке следственного дела.

Не могу не заметить с горечью и возмущением, что в наше время "радетели демократии" реабилитируют этих предателей и мерзавцев, на счету у которых, как пишет профессор Б. Хорев в статье "Наука против лжи", "великий грех вооруженного противостояния своей собственной стране на стороне немецко-фашистских захватчиков. То, что немецкие пособники теперь активно "реабилитируются", благодаря чему общее число "реабилитированных" по бывшему Союзу составило сейчас около 2,5 миллиона, естественно, не должно приниматься во внимание. Политические власовцы, оказавшиеся у власти, реабилитируют своих предшественников, только и всего".

И далее профессор Б. Хорев поясняет некоторые особенности "защитной" работы в годы войны: "В Великую Отечественную войну стране приходилось идти на огромные жертвы, чтобы выстоять, выжить и тем самым спасти мировую цивилизацию от коричневой чумы. Было не до сантиментов.

Тем, кто отвечал за "безопасность тыла" (есть такой военный термин), приходилось идти на крайние меры вплоть до вынужденных депортаций. К сожалению, не обошлось без "гримас", привнесенных годами ожесточенной классовой борьбы (а ведь это было), с присущим им обостренным чувством политического недоверия, настороженностью. Вместе с тем, сколько было жертв действительно ожесточенной борьбы — причем с обеих сторон! Если жертвы выселения кулачества можно отнести "за счет большевиков" (навряд ли это было разумной мерой, хотя и она была вызвана чрезвычайными обстоятельствами времени), то сотни тысяч погибших от рук контрреволюционного подполья в Прибалтике, в западных областях Украины — на совести совсем иных сил. А ныне эти силы пришли к власти. В 40-е годы все они вполне справедливо объединились в один слой людей — немецко-фашистских пособников, — и таковыми они действительно были. Установить мир на западных землях удалось не скоро — лишь к концу 40-х годов (да и то не везде), при этом часть выступавших с оружием в руках попала в лагеря, а их семьи были выселены в Сибирь (спецпереселенцы). Подавляющая часть их вернулась на родину".

И еще одно необходимое пояснение. В документе, представленном Н.С. Хрущеву, фигурируют такие органы, как Особое совещание (в центре), "тройки" (на местах). Что это такое?

Кандидат юридических наук полковник А. Емелин и Л. Ивашов в первом номере "Военно-исторического журнала" за 1991 год, отмечают: "Особое совещание действовало в составе: наркома внутренних дел СССР (председатель), заместителей наркома внутренних дел СССР, уполномоченного НКВД СССР по РСФСР, народного комиссара внутренних дел союзной республики, на территории которой возникло дело. В заседаниях Особого совещания должен был принимать участие прокурор СССР или его заместитель. К компетенции Особого совещания относились дела о контрреволюционной агитации и пропаганде и др. в случаях, "если судебным следствием выясняется отсутствие достаточных улик и доказательств для вынесения обвинительного приговора, но когда тем не менее имеется достаточно фактов, свидетельствующих о социальной опасности обвиняемого, в силу его связи с преступной средой, прошлой его неоднократной судимостью и пр.". Первоначально в административном порядке Особое совещание к лицам, признаваемым общественно опасными, могло применять: а) ссылку на срок до 5 лет под гласный надзор в местности, список которых устанавливался НКВД СССР; б) высылку на срок до 5 лет под гласный надзор с запрещением проживания в столицах, крупных городах и промышленных центрах СССР; в) заключение в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5 лет. Несколько позднее компетенция Особого совещания была расширена. Аналогичными правами обладали так называемые "тройки", которые создавались в союзных и автономных республиках, краях и областях и существовали до конца ноября 1938 года, а в некоторых местностях и дольше. Действовали они в составе: наркома внутренних дел союзной, автономной республики или его заместителя (начальника УНКВД или его заместителя), начальника управления милиции, прокурора и начальника соответствующего отдела, чье дело разбиралось".

Попробуем теперь сравнить динамику "политических" преступлений с уголовной. Профессор В. Лунеев, раскрывая действительную картину преступности, отмечает: "Все расчеты проводятся из принятой в науке пропорции — количество преступлений на 100 тысяч человек.

До 1960 года учета преступности у нас не было, поэтому приведу лишь данные по судимости: в 1924 году в РСФСР на 100 тысяч человек приходилось 2910 судимых, в 1926 году — 1774, в 1935-м — 720. Перед войной это число снизилось до 540 (если не считать "контрреволюционные" и "трудовые" преступления, то есть уход с работы). Во время войны (1941–1945 гг.) коэффициент судимости гражданских лиц колебался от 482 до 542. После войны преступность стала расти, достигнув своего пика в 1947 году — 809. А в 1954 году она сократилась до 399.

Во второй половине 50-х годов преступность росла быстрее, чем численность населения" (см. "Аргументы и факты", 1990, № 22). Не могу знать, как распределялась динамика политических репрессий в эти годы, но в среднем получается, по моим подсчетам, 65 преступлений на 100 тысяч человек.

Политические репрессии сопровождают любой государственный режим — от либеральной демократии до диктатуры. В царской России с января 1905 года по апрель 1906 года было расстреляно, повешено и убито 14 тысяч человек, брошено в тюрьмы 75 тысяч. В 1907–1909 годах власти осудили 26 тысяч человек, к смертной казни приговорено 5086 человек. В 1909 году в тюрьмах находилось уже 170 тысяч политических заключенных.

С первых лет советской власти политические репрессии рассматривались как мера вынужденная. Любой анализ этой проблемы должен учитывать время, характер обстановки, решаемые цели, и при этом важно избегать постоянной ошибки — оценивать прошлое мерками нынешних представлений, с позиций более высокого уровня сознания и культуры.