Владыка - Александра Лисина

Элиар растерянно оглянулся на Таррэна, но тот только кивнул: от стаи нельзя ничего скрыть. Особенно такие чувства, которые совершенно неожиданно всколыхнули душу его шестнадцатилетней дочери.

— Иди, — с тяжелым сердцем велел Таррэн. — И знай: Милле посмотрела на тебя в тот день не случайно. Она умная девочка и знает, как добиться своего. Просто она еще очень молода и не всегда умеет рассчитать силу. Но уж если приняла решение, то больше не отступит.

— Так что иди к ней и все объясни, — сурово велела Белка. — Может, и стоило бы сейчас тебя прибить. Может, не получится из этого ничего хорошего, но я не готова рискнуть чувствами дочери, чтобы принять эту мысль, предварительно не проверив. Малышка редко ошибается, Элиар. Она не зря с самого рождения глаз с тебя не сводит. А три года назад поняла, что не может тебя отпустить просто так, не доказав, что больше не ребенок. Она только это хотела сказать тебе в тот день, но сама не заметила, как натворила нечто гораздо большее.

Элиар опасно покачнулся. Что? Специально смотрела? Отпустить побоялась, потому что предчувствовала, что потом они еще долго не увидятся?

— Да беги же, дуралей, — легонько подтолкнула его в спину Гончая.

Элиар вздрогнул в третий раз, но затем вдруг посветлел лицом и стремглав сорвался с места.

Таррэн убедился, что он ринулся в правильном направлении, и со вздохом повернулся к Белке.

— Знаешь, я сперва решил, что ты его убьешь.

— После того как Мелисса сказала, что жить без него не может? Нет, родной. Я не собираюсь так рисковать. Тем более Милле действительно уже не ребенок.

— Полагаешь, надо дать им шанс?

— Нам все равно когда-то пришлось бы с этим столкнуться. Годом раньше, годом позже… а Элиар — действительно неплохой выбор.

— Светлый? — скептически изогнул красивую бровь эльф.

— А что, темный был бы лучше? — хмыкнула Гончая. — По крайней мере, мы его знаем. Он отлично приживется в Проклятом лесу. Не испугается стаи. Не наделает глупостей, потому что уже давно, слава богу, не мальчик. К тому же его знает и любит Тир. Не думаю, что он будет возражать против такого положения дел.

— Но Элиар гораздо старше ее.

— А ты — старше меня. Для тебя это важно?

— Нет, но…

— Брось. Лет через сто это вообще перестанет иметь какое-либо значение, — весомо добавила Белка. — Может, я и ошибаюсь, но мы дадим им хотя бы шанс попробовать. Если не получится, Милле сама это поймет. А если все будет хорошо… что ж, значит, мы обе были правы.

Таррэн задумчиво посмотрел на свою пару.

— А ты изменилась. Лет десять назад и разговаривать бы с Элом не стала.

— С годами приходится меняться, — вздохнула Белка. — Особенно когда есть дети. И особенно когда они становятся взрослыми. Да, мне тоже не нравится, что это случилось так рано. Мне нелегко отпустить Милле и с трепетом ожидать того дня, когда окончательно возмужает Тир… Тебе не бывает грустно от мысли, что скоро они перестанут в нас нуждаться?

— Нет.

— А я вот иногда…

— Раз уж об этом зашла речь… — Эльф осторожно притянул ее к себе, обвивая руками талию и зарываясь лицом в густые каштановые локоны. — Ты не думала, что не надо останавливаться на достигнутом? Время придет, и Тир тоже найдет себе пару. Элиар может уехать к своим. Милле, если я правильно понял, не откажется от него ни за какие коврижки… А дома опять станет скучно и тихо… Может, нам с тобой…

Неожиданно на аллее послышись чьи-то торопливые шаги.

— Мой лорд! — слегка запыхавшись, сообщил незнакомый эльф, одетый в форму дворцового стража, и поспешно поклонился. — Владыка Тирриниэль просит вас подойти!

— Что, сейчас?

— Простите, мой лорд. Но он просил передать, что вы нужны ему. И как можно раньше — летний бал скоро начнется, а он хотел переговорить с вами до его открытия.

— Торк! Как же не вовремя! — вполголоса ругнулся эльф, неохотно отпуская о чем-то задумавшуюся Гончую. — Он же знает, что мы завтра уезжаем! Ладно, я сейчас буду. Малыш, ты идешь или встретимся в тронном зале?

— Да, — невпопад откликнулась она. — Надо переодеться…

Летние балы всегда были достоянием перворожденных. Никто не умел отмечать обычный, в сущности, день так, словно он был последним днем жизни, а не всего лишь завершением очередного годичного цикла. И светлые, и темные эльфы свято чтили традиции, поэтому один раз в год во время летнего солнцестояния обязательно проводили ночью пышную церемонию, полную танцев, песен и всяческого веселья. Забывались распри, прощались обиды, назначались свидания, появлялись новые пары, соединялись сердца и души. Чертоги покрывались не зеленой, а нежно-серебристой листвой, что тихонько покачивалась в такт неслышной музыке.

Сегодняшняя ночь не стала исключением, и тронный зал гудел от сдержанного волнения, потому что впервые за многие тысячи лет владыка присутствовал здесь не формально, а с видимым удовольствием окунулся во всеобщую суету. Странно было видеть его улыбающимся. Еще более странным казалось подмечать на его лице выражение искренней радости. Но совсем уж невероятно было встретить его танцующим, рядом с одной из ослепительных красавиц своего народа. Разумеется, после того как первый танец нового года он подарил раскрасневшейся от волнения Милле.

Таррэн с облегчением проследил, как дочь упорхнула в сторонку и робко улыбнулась подхватившему ее под руку Элиару. А когда на ее лице появилось выражение безграничного счастья, молодой лорд успокоенно отвернулся: кажется, его чудесные женщины не ошиблись в светлом. Эл впервые за долгое время чувствовал себя по-настоящему живым и с немым обожанием следил за каждым ее движением, впитывал каждую ее улыбку, каждый взмах ресниц, каждый вздох и каждое легкое прикосновение, которое она успела ему подарить. И дело было не только в ее силе. Совсем-совсем не в ней. Кажется, это просто любовь…

Конечно, Милле была слишком юна и многого не понимала в жизни. Но Элиар умел ждать. И был готов ждать ее столько, сколько потребуется, трепетно оберегая каждый день, каждый миг.

Тирриниэль подошел к сыну и, проследив за его взглядом, негромко хмыкнул:

— И ты позволишь им быть вместе?

— А ты смог бы ей запретить? — вместо ответа спросил Таррэн.

— Не знаю. Но она выглядит счастливой. Насколько ты в нем уверен?

— Как в себе самом.

— Все-таки светлый… Считаешь, он не переступит границ?

Таррэн усмехнулся: о нет, на это Элиар как раз не решится. По крайней мере, до совершеннолетия Мелиссы, потому что слишком хорошо знает, что с ним после этого будет: Белка могла быть очень красноречивой и обычно предпочитала не оставлять от своих врагов частей крупнее собственного ногтя.

— Ты почему один? — словно подслушал его мысли владыка. — Белка не любит развлечений?