Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход - Дмитрий Ольшанский

– Тот, кто это сделал, слишком аккуратен, чтобы знать наверняка. – Он провел по своим пышным усам. – Но, полагаю, что это те же самые люди, которые пытались убить короля в Софии.

– Турки?

Хуньяди качнул головой.

– Им это ни к чему. По крайней мере, не теперь… За всеми этими темными делами я вижу руку императора Фридриха.

Полководец нервно постукивал по столу костяшками пальцев, с трудом унимая злобу.

– Габсбурги уже давно мечтают заполучить Венгрию, и наш король для них – это страшная угроза. Особенно теперь, когда он одержал столько славных побед.

Янош тяжело вздохнул и продолжил:

– На западе у нас врагов не меньше, чем на востоке. Но если султан бросает против нас войска, то германский император полагается на продажных чиновников и наемных убийц. Что эффективнее, как считаешь?

Я молча выслушал слова воеводы. Его давняя вражда с императором Священной Римской империи была известна довольно давно, но сложно было предположить, что она зайдет так далеко.

– Если Владиславу угрожает опасность, то почему бы не усилить охрану? – спросил я, вспоминая одиноко стоявшего гвардейца у покоев короля.

– Информация – вот его лучшая защита, – назидательно проговорил воевода. – Не будь у меня армии шпионов во всех городах и замках Европы, Владислава не спасла бы даже сотня моих самых отчаянных рубак. Сегодня ты мог в этом убедиться и сам.

Хуньяди хлопнул в ладоши и посмотрел на меня с улыбкой.

– Но хватит об этом! Ты славно послужил мне и королю, а значит, сегодня с чистой совестью можешь отправляться в путь! Мой казначей передаст тебе подорожную грамоту и причитающуюся награду…

Слова полководца прервал стук в дверь. Один из мадьяр вошел в комнату и протянул записку. Янош пробежал глазами по листку, и его лицо помрачнело.

– Ох уж эти церковники! – Воевода поднес записку к огню, и та мгновенно вспыхнула. – Чует мое сердце недоброе.

– Что случилось? – поинтересовался я, глядя на догорающее послание.

Хуньяди посмотрел на меня с сочувствием.

– Скажи мне, Константин, – спросил воевода. – Почему ты вдруг так захотел вернуться на родину? Сколько я тебя знаю, ты никогда о ней даже не вспоминал.

Тон полководца мне не понравился.

– Прошу простить мои слова, – начал я. – Но вот уже пять лет я проливаю кровь под чужим знаменем, слушаю чужие молитвы и бью чужих врагов. Когда я стал наемником, я думал, что продаю только свой меч, а оказалось, продал еще и свою жизнь. Мне хотелось бы начать все сначала, и лучшая возможность для этого – вернуться туда, откуда я родом. Но почему ты спрашиваешь об этом?

Хуньяди провел рукой по своим густым усам и нехотя произнес:

– Боюсь, что твоя поездка домой немного откладывается.

Эта новость словно молния поразила меня. Воевода махнул рукой:

– Пойдем со мной, сам все услышишь.

* * *

В просторном зале королевского дворца собралось около десяти человек. Я узнал Владислава, Чезарини, нескольких венгерских вельмож и офицеров.

– Соглашение с турками надо отменить! – вопил Чезарини, потрясая сжатыми кулаками. – Силы земные и небесные объединились против султана!

– Я никогда не пойду на такое! – Владислав был сам не свой, прежде я никогда не видел его таким растерянным. – Договор скреплен моей клятвой, переступить ее – означает пойти против всех мыслимых законов, как божественных, так и людских! Contra jus et fas66!

– Церковь берет на себя разрешение этого вопроса, – спокойно отвечал Чезарини. – Во имя спасения всех христиан мы снимем этот грех с вашей души. В канцелярии Его Святейшества уже готовится соответствующая булла.

– А что скажут мои подданные? – сокрушался Владислав. – Они будут говорить, что их король не держит своего слова, что он клятвопреступник!

– Победителей не судят, Ваше Величество, – парировал Чезарини. – Если поход закончится успешно, народ быстро позабудет об этом инциденте, а вы тем самым лишь укрепите свои позиции.

Владислав оперся руками на стол и опустил голову.

– Что скажешь ты, Янош? – глухо спросил он. – Какие у нас шансы на победу?

– Я не очень хорошо разбираюсь в законах Божьих, но кое-что понимаю в военном деле, – воевода недружелюбно поглядел на папского легата. – И могу сказать открыто: начинать поход сейчас означает заведомо обрекать нашу армию на верную гибель. У нас нет ни людей, ни снаряжения, ни провианта, мы даже не разработали план действий, а без этого наше войско очень скоро станет пищей для ворон.

– Господь не допустит этого! – восклицал Чезарини, вскидывая руки ладонями вверх. – Он уже явил нам свое благоволение!

– Быть может, Господь предоставит нам людей и оружие? – перебил кардинала Хуньяди.

– Какое кощунство! – вскричал Чезарини. – Следи за тем, что говоришь!

– Я ни у кого не спрашиваю дозволения, что и когда мне говорить! – резко ответил воевода. – Но пока я вижу, что все усилия Рима направлены вовсе не на борьбу с турецкой угрозой, а на преследование несчастных крестьян, что задыхаются под непосильными налогами, которыми их обложила церковь.

Услышав эти слова, папский легат пришел в ярость.

– Напрасно я не доверял слухам о тебе! Теперь-то я вижу, как глубоко гуситская ересь проникла в твою нечестивую душу, – злобно прошипел Чезарини. – Ты, похоже, забыл, что лишь благодаря заступничеству церкви твой отец получил имя и титул, которые позволили ему находиться среди высокородных и благочестивых людей, отношения к которым он никогда не имел!

Глаза Яноша вспыхнули, он уже схватился за рукоять своего меча, но тут вмешался Владислав.

– Довольно! Не хватало еще, чтобы мы поубивали друг друга!

Король подошел к воеводе и положил тому руку на плечо.

– Прошу, держи себя в руках. Помнишь: страсть и гнев – самые худшие советчики.

Янош тяжело дышал, его испепеляющий взгляд все еще был обращен на кардинала, но, похоже, он сумел совладать с собой, и клинок остался в ножнах. Владислав настоял, чтобы Чезарини извинился перед Хуньяди, и когда они пожали друг другу руки, обсуждение продолжилось уже более спокойно.

Как оказалось, кардинал пришел на этот совет не с пустыми руками. И когда стало понятно, что король не склонен поддержать его позицию, он предъявил свой главный аргумент.

– Читай, – приказал Чезарини стоявшему рядом с ним епископу. Тот вытащил из-за пазухи заготовленный лист бумаги и зачитал его содержимое. Это оказалось письмо императора ромеев Иоанна, адресованное лично Владиславу.