Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил - Бенджамин Стивенсон

Кстати, Кэтрин Милло – анаграмма, составленная из слов «Я не убийца»[11]. Дариус – латинизированная форма имени персидского царя, а Персия – место, где появилась пытка с помощью пепла. Хотя я не менял это имя специально для книги, так называл себя сам Джереми. Жаль, что он не сделал своей мишенью группу профессоров истории, они сразу все разгадали бы.

Громко зазвонил телефон Джульетты, чердак откликнулся звонким эхом. Из люка, под которым я стоял, вылетел лающий смех. Лицо Джул появилось надо мной.

– Кэтрин планирует еще одно воссоединение, – сказала она; ее включили в семейный чат WhatsApp. Знаю, это важный шаг. – Собирает предложения.

– Где-нибудь в тепле.

Джульетта снова рассмеялась и скрылась на чердаке, опять чем-то там залязгав. Я обернулся к своему чемодану, вынул из него смятую, заплесневелую куртку. Она была еще влажная, когда я впопыхах запихнул ее внутрь, торопясь с отъездом. Запах был ужасающий. Я решил, что выброшу весь чемодан. В нем не было ничего нужного мне, и у меня не хватало духа перебрать лежавшие там вещи. На всякий случай я проверил карманы куртки и вытащил из одного сложенный листок бумаги. Карточка семейного лото.

Я посмотрел на внесенную Майклом правку: «Эрнест что-нибудь испортит исправит».

И я исправил. Несмотря ни на что, я все равно ощутил тепло, когда достал ручку и перечеркнул крестом этот квадратик. Для выигрыша маловато, но – черт возьми! – я испытал большое удовлетворение.

Тут я понял, что пренебрег собственным советом.

Я вынул из кармана новый телефон (заряд батареи: 4 %; стыдно, что здесь он был ниже, чем в горах во время снежной бури). Загрузил приложение «Увеличительное стекло»; конечно, оно не такое хорошее, как лупа, но решил, что его хватит.

Помнится, Майкл долго возился с этой карточкой, прежде чем сделал надпись. Или он потратил эти несколько мгновений (а рядом лежал футляр от контактных линз, которые он не носил!) на что-то другое. Маленькое, для чего моему отцу приходилось пользоваться иглой… но, может, кончик ручки тоже сгодится. «Не потеряй, – сказал Майкл и, прижимая к картонке большой палец, передал ее мне, будто промокал чернила. – Я тебе доверяю». Он написал несколько слов, но еще добавил точку. Я же говорил вам: в детективе подсказки заключены в каждом слове – черт! – да в каждом знаке препинания…

Сердце стучало в горле от ощущения, что я сделал открытие. Включив камеру на телефоне (батарея: 2 %), я навел ее на поставленную Майклом точку и запустил «Увеличительное стекло». Фотографии. Шестнадцать штук. Решеткой 4 ґ 4.

Фотограф стоял у края протянувшейся вперед подъездной дорожки и смотрел на роскошный особняк. Вид перекрывали грубые линии ограды. У дома, рядом со входом, обрамленным колоннами, стоял седан с открытым багажником. Все снимки были сделаны в одном месте, с одной и той же точки, но на каждом кадре – двое людей, лица которых скрыты. На пятом людей нет, но входная дверь – черная дыра – открыта. Фигуры появляются вновь на восьмом снимке, они что-то несут, похожее на спальный мешок, и держат его с двух сторон. На девятом кадре они на полпути к машине, и я вижу что-то вроде длинных локонов волос, болтающихся с одного края мешка. На десятом спальника уже нет, и багажник машины закрыт. На шестнадцатой фотографии положение машины изменилось. Одна из фигур сидит на крыльце и наблюдает за отъездом. Наконец лицо.

Наверное, это разочарование, что я не могу подвести вас к типичному катарсису, когда плохие парни получают по заслугам, но редактор говорит, нам пора сдавать книгу в печать, а дело еще в суде, так что у меня нет окончательных подробностей. Вам достаточно будет узнать, что я увеличил изображение как можно сильнее и увидел лицо Эдгара Маколи, сидевшего под фонарем на крыльце своего дома, и что, если его имя здесь не изменено, вы можете быть уверены: он отправился в тюрьму на очень долгий срок.

Майкл показал вам фотографии?

Эдгар Маколи задал мне этот вопрос дважды. Во второй – очень настойчиво, вспомнил я. Тогда я подумал, что он раздражен, но теперь понимаю: это было не нетерпение, а отчаяние. Он хотел знать, видел ли я снимки и его самого на них. Я вспомнил смятение на лице Шивон и его спокойную фразу: «Мы наймем водолазов».

Маколи не хотели заплатить за возвращение дочери половину того, что готовы были выложить за ее тело и фотографии убийцы. Алан продавал им не улики против преступника. Это был старый добрый шантаж. Сперва он пришел к Джереми в надежде, что тот сумеет выжать деньги из Уильямсов, и тогда ему не придется подвергать себя гораздо большему риску и предлагать снимки супругам Маколи. Когда с этой затеей ничего не вышло, он был вынужден вступить на более опасный путь. Стал искать кого-то в качестве щита, который прикроет его от Эдгара. Человек из семьи Каннингем придавал обоснованность его угрозам, почему он и обратился к Майклу. А потом Майкл, выйдя из тюрьмы и увидев, кто на фотографиях, решил, что Маколи в долгу и перед ним тоже. Как он сказал мне в сушильне? Они должны заплатить, и это справедливо. Они.

Ложное похищение для сокрытия убийства. Умно придумано. Нанять известных бандитов, чтобы подставить их, создать мотив в виде придуманного выкупа и выйти в другую дверь жертвами, а не подозреваемыми. Как говорил мне Марсело, это старая история, которую я разберу, как по нотам, которые легко понять и еще легче принять. Как приняли все в то время. Ребекка уже была мертва, когда поступило первое требование выкупа.

Я позвонил в полицию. Детектив обещал заехать днем и забрать улики, а потом батарейка у моего телефона разрядилась окончательно.

– Эй, Эрн! – Лицо Джульетты снова возникло в люке. Она протягивала мне пыльную бутылку вина. – Оно либо выдержанное, либо ужасное. Хочешь подняться?

Вам я обещал, что некоторые вещи не произойдут в этой книге, так что лучше закончу на этом, чтобы не превращаться в лжеца.

Я полез к ней наверх по лесенке.

Книги Эрнеста Каннингема «10 легких шагов к написанию детектива в стиле 1930-х» и «Золотой век вашей золотой страницы: как написать детектив» доступны на Amazon за $ 1,99.

Тон каждого хорошего раздела «Благодарности» должен быть такой: спасибо, что терпели меня. Многие люди вели себя именно так в процессе написания этой книги, и я благодарен им за их одержимость, терпение и помощь на каждом этапе.

Беверли Казинс, мой издатель. Спасибо тебе за то, что одновременно позволяла мне разойтись на полную и терпеливо возвращала к реальности, чтобы мои амбиции не перевешивали чувство меры. Спасибо, что тебя не пугала ни одна идея, что ты читала бесконечные наброски, даже не стоившие того, и верила в мою способность найти свой голос в истории, которую я хотел рассказать. Я испытываю гордость и чувство, что мне повезло стать одним из твоих авторов. Спасибо тебе!

Аманда Мартин, мой редактор. Благодарю тебя за твой острый редакторский глаз, сочувственные правки и хитроумие в разрешении сложных проблем. Редактирование детектива сродни строительству карточного домика: одна карта падает, и рушится все. Редакторы – это раствор, скрепляющий камни башни. Прошу прощения за шутку про редакторов в двадцать седьмой главе. Я указал здесь номер главы, а не страницу на случай, если у вас посттравматическое стрессовое расстройство от номеров страниц. Пока мы не уклонились от темы, простите меня и за номера страниц.