Крепкие мужчины - Элизабет Гилберт

«Методика разведения омаров», А. Д. Мид, д-р философии, 1908

Рут, держа в одной руке стакан с виски, а в другой – фонарик, который ей дала миссис Поммерой, добралась до дома пастора Вишнелла. С парадной стороны ни в одном окне не было света. Рут обошла дом по кругу. Она нашла Оуни там, где и должна была найти по словам миссис Поммерой. Он сидел на ступеньке лестницы. Большущая тень в темноте. Рут медленно провела по нему лучом фонарика и увидела, что на нем – серый свитер с длинным рукавом, молнией и капюшоном. Она подошла, села рядом и выключила фонарик. Какое-то время они молча сидели в темноте.

– Хочешь? – спросила Рут и протянула Оуни стакан с виски.

Он взял стакан и сделал большой глоток. Содержимое стакана его, похоже, не удивило. Он словно бы ожидал, что в этот самый момент Рут Томас предложит ему виски. Он словно бы сидел здесь и ждал этого. Он отдал Рут стакан, она немного выпила и отдала ему. Скоро стакан опустел. Оуни сидел так тихо, что Рут едва слышала его дыхание. Она поставила стакан на ступеньку, рядом с фонариком.

– Хочешь прогуляться? – спросила она.

– Да, – ответил Оуни и встал.

Он протянул Рут руку, и она взяла его за руку. Крепко. Оуни повел ее через сад, к низкому кирпичному забору, мимо кустов роз. Фонарик Рут оставила на ступеньках крыльца, поэтому дорогу они выбирали осторожно. Ночь была ясная, все было видно. Они прошли через соседний двор и вскоре оказались в лесу.

Оуни вывел Рут на тропинку. Ее почти невозможно было разглядеть, потому что на нее бросали тень густые еловые лапы. Тропинка была узкая, пришлось идти друг за другом. Рут не хотела отставать от Оуни и боялась оступиться, поэтому положила руку на его правое плечо. Почувствовав себя более уверенно, она опустила руку, но как только ее что-то смущало, она снова протягивала руку к Оуни.

Они не разговаривали. Рут услышала крик совы.

– Не бойся, – сказал Оуни. – На острове полным-полно разных звуков.

Рут знала эти звуки. Лес был и знакомым, и незнакомым. Все здесь пахло, выглядело и звучало, как на Форт-Найлзе, но не было форт-найлзским. Воздух был ароматным, но это был не ее воздух. Она понятия не имела, где они находятся, пока вдруг не ощутила справа большое открытое пространство. Рут поняла, что они поднялись на большую высоту и движутся вдоль края траншеи, оставшейся после выработки гранита. Это был старый шрам, оставленный на теле острова компанией «Эллис-гранит». На Форт-Найлзе такие траншеи тоже встречались. Оуни и Рут теперь шли вперед очень осторожно, потому что тропка, выбранная Оуни, лежала всего футах в четырех от высокого обрыва. Рут знала: некоторые каменоломни имеют глубину до ста футов. На ногах у нее были сандалии с гладкими подошвами, поэтому она шла гусиными шажками – боялась поскользнуться.

Какое-то время они шли вдоль края обрыва, а потом снова оказались в лесу. Под покровом деревьев, в закрытом пространстве, в объятиях темноты стало намного спокойнее, чем у края обрыва. В какой-то момент они пересекли старую железнодорожную ветку. Чем дальше они уходили в лес, тем хуже становилась видимость. Полчаса они шли молча, а потом тьма вдруг сгустилась, и Рут поняла почему. Слева встала гранитная стена высотой футов в сто. Это она поглощала свет. Рут протянула руку и провела кончиками пальцев по поверхности черного камня. Он был сырым, холодным и замшелым.

Она спросила:

– Куда мы идем? Она едва различала в темноте силуэт Оуни.

– Гуляем. Рут рассмеялась. Гранитная стена поглотила ее тихий смех.

– А цель у нас есть? – спросила она.

– Нет, – ответил Оуни и, к величайшему облегчению Рут, рассмеялся.

Рут подхватила его смех. Ей понравилось, как звучит их смех в этом лесу. Но вскоре они умолкли. Рут прислонилась спиной к гранитной стене. Стена имела небольшой уклон, и Рут отклонилась назад. Она едва видела Оуни, стоявшего перед ней. Она протянула руку, провела ею вдоль его плеча – вниз, до запястья, до ладони. Какая хорошая у него была рука.

– Иди сюда, Оуни, – сказала Рут и снова засмеялась. – Иди сюда.

Она притянула его к себе, он обнял ее. Рут оказалась между холодным черным гранитом и большим теплым телом Оуни. Она еще сильнее притянула его к себе и прижалась щекой к его груди. Ей было так хорошо, так хорошо… У него была такая широкая спина. Рут могла бы простоять вот так целую вечность. Ничего не делать – только стоять вот так и прижиматься к Оуни.

Но вообще-то, если честно, ей хотелось большего.

Она понимала, что теперь все изменится. Она запрокинула голову и поцеловала Оуни в губы. Поцелуй получился задумчивым и влажным, а еще Рут порадовало то, какой у Оуни чудесный язык. Большой, медлительный, солоноватый. Просто роскошный язык.

Конечно, Рут уже целовалась с парнями. Парней было немного, потому что ко многим парням у нее не было доступа. С кем ей было целоваться? Неужто с сыновьями миссис Поммерой? Словом, целовалась Рут редко, когда выпадал шанс. Она целовалась с незнакомым парнем в автобусе, когда ехала на Рождество в Конкорд, а еще целовалась с сыном кузена Дьюка Кобба, который приезжал на недельку из Нью-Джерси, но ни с кем поцелуи не приносили ей такого наслаждения, как сейчас, когда она целовалась с Оуни Вишнеллом.

«Может быть, поэтому Оуни и говорит всегда так медленно, – подумала Рут. – Просто у него язык слишком большой и нежный, ему трудно произносить быстрые слова. Ну и пусть. И что такого?» Она прижала ладони к щекам Оуни, а он сжал ладонями ее лицо, и их губы слились в новом долгом поцелуе. Они крепко держали друг друга, как держат непослушного ребенка, желая сказать ему в лицо: «Слушай, кому говорят!» Они целовались, целовались и целовались. Рут чувствовала твердое прикосновение бедра Оуни, и ее радовало то, какое у него крепкое бедро. Она была готова целоваться с ним вечно. Только целоваться.

Но нет. Не только.

Она отняла его ладони от своего лица, сжала его широкие запястья и провела его руками по своему телу. Она задержала его руки на своих бедрах, и он прижался к ней еще теснее. Его руки скользнули вверх, к ее грудям. «Если он сейчас не начнет целовать мои соски, – подумала Рут, – я умру». И тогда она расстегнула пуговки на желтом платье и пригнула голову Оуни. Он все сделал, как надо. Он еле слышно застонал. А Рут хотелось рычать от страсти. Ей хотелось изогнуться, но мешала гранитная стена.

– Мы можем куда-нибудь пойти? – спросила Рут.

– Куда?

– Куда-нибудь, где помягче.

– Хорошо, – сказал Оуни, но они еще целую вечность не могли оторваться друг от друга. А когда все-таки оторвались, то бегом побежали по тропе.

Они словно бы плыли под водой, задержав дыхание и пытаясь подняться к поверхности. Какие корни? Какие камни под ногами? Какие скользкие сандалии? Времени на нежности не было, потому что они торопились. Рут не понимала, куда они бегут, но она знала: это будет место, где они смогут продолжить, и это знание гнало вперед и ее, и его. У них было важное дело. Они мчались по тропе, не разговаривая.