📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаВоспоминания еврея-красноармейца - Леонид Котляр

Воспоминания еврея-красноармейца - Леонид Котляр

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 88
Перейти на страницу:

Конечно, осуждали не всех. Вот как поступила судьба с Исааком Азаркевичем — вот уж поистине «гением везения». День победы застал его в Норвегии, а освободили его англичане только 15 мая, т. е. после Победы!.. Первым с ними связался шведский Красный Крест: лекарства, питание. До августа они окрепли, поправились, их одели в английскую форму. Союзники составили списки советских военнопленных, передали их советской репатриационной миссии, и в августе всех отправили в СССР. Маршрут репатриации был такой: Тронхейм, оттуда пароходом в Швецию (в Гетеборг), где их ждали прекрасная еда под навесом и консул Михайлов. Из Гетеборга комфортабельным пассажирским поездом — в Выборг. В Выборге — таможенный досмотр, и уже менее комфортабельным — товарным — поездом в г. Суслокгер (?) в Марийской АССР, в так называемую 47-ю учебно-стрелковую дивизию. В промежутках между строевыми учениями вызывали на допросы. Азаркевич рассказал всю свою историю: он не Кулагин, а Азаркевич, и не Сергей Григорьевич, а Исаак Евсеевич! И тут следователь, подполковник, с ехидцей задал классический вопрос: и как же ты выжил, а точнее — почему?! После чего Азаркевич отказался давать ему показания и пошел жаловаться на него комиссару дивизии. Следователя ему сменили, и через 20 дней он получил увольнение в город. А в декабре 1945 года он получил приказ о полной реабилитации и восстановлении воинского звания. Ему даже предлагали оставаться служить (охранять японских военнопленных в Улан-Удэ), но от этой чести он отказался и был благополучно демобилизован.

Постскриптум: Компенсации

Честно говоря, до самого недавнего времени встречать живьем ни одного бывшего советского военнопленного еврейской национальности не приходилось. Вероятность такой встречи, по изложенным выше соображениям, и впрямь была не слишком высокой.

Тем не менее, чудеса случаются, и такая встреча все же состоялась — в декабре 2002 года, после того как меня разыскал A.C. Вигдоров из Москвы. В январе 2003 года состоялась встреча с еще одним таким военнопленным — Ф. Гисиным из Риги, ныне проживающим в г. Виттене в Германии. Оказалось, что еще несколько десятков человек до сих пор живы, проживают на просторах от Феодосии и Санкт-Петербурга до Ганновера, Хайфы и Нью-Йорка.

Все они, будучи в Германии и скрываясь под чужими именами, подвергались насильственной эксплуатации, но никто — не получил ни цента компенсации.

«Потому что Вы военнопленный, а военнопленным по закону не положено», — бубнили им от имени немецкого законодателя постсоветские фонды «Взаимопонимание и примирение», выплачивающие узникам компенсацию за принудительный труд… «Потому что, к сожалению (sic!), Вы не были в концлагере хотя бы шесть или, на худой конец, в гетто хотя бы восемнадцать месяцев и не подпадаете под наши инструкции», — отрезало франкфуртское бюро Конференции по материальным претензиям евреев против Германии (так называемой Claimes Conference), смысл деятельности которой должен быть ясен из ее названия.

В 2002 году, по просьбе берлинского адвоката С. Татьяна, боровшегося в немецком суде за интересы бывших советских военнопленных из Армении, пишущий эти строки написал историческое заключение о правомочии последних на получение компенсации по Закону ФРГ о формировании Федерального фонда «Память, ответственность и будущее». Не желая или опасаясь признавать бывших советских военнопленных категорией жертв национал-социализма (уровень смертности которых уступает только евреям), не желая признавать очевидную разницу между ними и, скажем, английскими или французскими военнопленными и придерживаясь сугубо формальной интерпретации международного права, две инстанции Берлинского административного суда уже сказали истцам и их адвокату свое постыдное «нет»!

И даже в тех случаях, когда к ним обращались не совсем обычные советские военнопленные, а военнопленные-евреи — чудом оставшиеся в живых узники Холокоста, чья жизнь висела на волоске не менее тонком, чем жизнь узника гетто или концлагеря, — даже в этих случаях упомянутые фонды, как и немецкое правосудие в целом, сохраняли олимпийское (но отнюдь не нейтральное) спокойствие.

Случай «не-компенсации» A.C. Вигдорова оказался на удивление хорошо документированным.[342]Еще в 1994 году A.C. Вигдоров обратился в Российский фонд «Взаимопонимание и примирение» с просьбой о выплате «гуманитарного урегулирования», но получил отказ. 10 ноября 1994 года председатель Правления этого фонда В.А. Князев сообщил ему, что, согласно межправительственной договоренности, выплаты военнопленным не предусмотрены (за исключением тех из них, кто попал в лагеря за сопротивление нацистскому режиму).

Вигдоров затребовал протокол Экспертной комиссии и 11 июля 1995 года, — т. е. почти через год после запроса, — он получил наконец выписку из Протокола № 28 Экспертной комиссии фонда от 20 октября 1994 года (за подписью Н.Г. Зубковой, ставшей к этому времени ее председателем).

Непосредственно в заседании Комиссии участвовали ее тогдашний председатель С.С. Гамора, его заместитель Н.Г. Зубкова, секретарь Пакова Л.K. и члены — Т.С. Драмбян, В.И. Белова, Т.Я. Жванецкая, Е.В. Дракин, И.А. Мельникова и А.Я. Френкель. Из 80 дел, рассмотренных комиссией в тот день, случай Вигдорова был единственным отказом, причем мнения членов комиссии разделились: шестеро проголосовали за отказ, один воздержался (по всей видимости, это была Т. Жванецкая), а двое — Т.С. Драмбян и А.Я. Френкель — не только проголосовали против, но и настояли на включении в протокол своего особого мнения. Подчеркивая факт добровольного поступления A.C. Вигдорова в народное ополчение, его участие в боях и ранения, а также то, что благодаря содействию врачей, — как они пишут, «истинных русских патриотов», — он сумел «избежать неминуемой смерти, уготованной всем лицам еврейской нации», они поддержали стремление Вигдорова «считать его жертвой фашизма» и предложили Экспертной комиссии просить Фонд о выплате ему компенсации — «в порядке исключения»: размер же должна бы была определить та же комиссия. Однако даже к этой разумной, гуманной, обоснованной и компромиссной точке зрения большинство членов комиссии не захотело прислушаться, в результате чего Вигдоров, повторим, получил официальный отказ.

После этого Вигдоров обратился к послу ФРГ в России Эрнсту Йоргу фон Штудницу. Тот в письме от 21 декабря 1994 года выразил свое сожаление и сообщил, что на процедуру распределения средств Правительство ФРГ влияния не имеет.

Только тогда он апеллировал в Кассационную комиссию РФВП, но все тот же С.С. Гамора (sic!), ставший к этому времени председателем Кассационной комиссии, и в новом своем качестве подтвердил свое же старое решение, что, по всей видимости, является довольно грубым нарушением административной этики, а возможно, и административного кодекса.

Относительно компенсации по линии германского фонда «Память, ответственность и будущее» Вигдоров обратился в тот же самый Российский фонд и снова получил отказ. После чего 9 апреля 1999 года он обратился в Кассационную комиссию фонда, откуда 8 июля 1999 года получил следующий, цитируемый ниже ответ:

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 88
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?