📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПсихологияЖизнь волшебника - Александр Гордеев

Жизнь волшебника - Александр Гордеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 442
Перейти на страницу:
чём ты там виноват, но если виноват, то я тебя прощаю. Надо же, в

конце концов, начинать как-то по-человечески жить. Ты бы про себя хоть что-нибудь рассказал.

– Да что рассказывать? – задумчиво говорит Роман, сбитый с толку. – Вот я и хотел…

Или вправду сейчас снова не тот момент? Там и сказать-то надо всего одну, давно

заготовленную фразу. Только на сегодня есть другая, первоочередная новость. Может быть, лучше

не портить её ничем?

105

– Ну, в общем так: сын у меня родился, – вздохнув, сообщает Роман.

– Сын?! Ничего себе! – восклицает Серёга. – Ирка, что ли, родила? Она разве беременной

была?

– А зачем ей быть беременной? – смеётся Роман. – Просто так родила, да и всё.

– Ну и дела-а-а! Поздравляю! – Серёга вскакивает и, в волнении почти на месте пробежавшись

по маленькой комнате, подскакивает к столу, неловко жмёт руку. – Держи! А давай-ка выпьем за то,

чтобы всё у вас было хорошо! Нет, а кстати, почему вы мне-то сразу об этом не сообщили? Я что,

не родственник, или как?

– А я что сейчас делаю, не сообщаю?

– А раньше-то не мог?

– Не мог. Даже вчера ещё не мог.

– Конечно, – обиженно говорит Серёга, – ты пришёл, потому что тебе тоскливо стало. А это

событие для тебя, видно, как-то так…

Выпивают ещё.

– Сына-то как хоть назвали?

– Да не знаю я пока.

Серёга от удивления икает три раза подряд.

– Как не знаешь?

– Не решили ещё. Он же родился-то, – Роман смотрит на часы, – двенадцать часов назад… А

мы договорились, что, пока не родится, имя не обсуждать.

Серёга, покачиваясь, поднимается.

– Ну всё, – говорит он, – подставляй морду, сейчас я буду тебя очень больно бить! Какого ж

хрена ты молчишь? Мы уже час сидим, время теряем, а магазин скоро закроют! Почему ты такой

спокойный-то, а? Нет, души-то в тебе точно нету. Да я бы на твоём месте сейчас без крыльев под

потолком летал. Всё, собирайся… Ну, чо уставился-то? Вон твоя шапка! Без ещё одной бутылки

нам теперь уж точно не обойтись.

– А может, хватит тебе? – говорит Роман, вдруг ловя себя на том, что, кажется, Серёга хоть и

пьяный, а радуется этой новости больше него самого.

– Как это хватит?! Да как ты можешь такое говорить?!

– Но, может, сначала имя сыну подберём? – находится Роман.

– А-а, – машет Серёга рукой, – да мы его и на ходу придумаем.

– Как это на ходу?! – с укором произносит Роман. – Такое дело и на ходу? Ну ты даёшь…

– Так, может, потом?

– Как это «потом»? Его племянник, понимаешь ли, уже двенадцать часов без имени мается, а он

– «потом»… Ты ему, вообще-то, дядя или кто? К тому же, у тебя, кажется, есть книга об именах.

– Эх! – отчаянно восклицает Серёга, взглянув на часы, и бросается, насколько уже выходит у

него броситься, к полке с книгами, – мигом сейчас подберём. И в магазин!

Но «мигом» не получается. Они просто вязнут, перебирая по книге все возможные имена.

Сходятся на «Юрке». Непонятно, правда, почему. Может, потому что про Гагарина отчего-то

вспомнили… И звучит хорошо – «Юрий Романович». Но магазин к этому времени уже закрыт –

бежать некуда. Впрочем, Серёгу развозит и на старом. Подождав, когда он уснёт, Роман уходит,

защёлкнув дверь на уже знакомый английский замок.

«И то верно, – думает он по дороге домой, – и почему это я такой спокойный…»

* * *

Все эти внутренние блуждания и терзания мужа Голубике не видны. Ей просто сейчас не до них.

Рождение второго сына словно переключает её жизнь на какой-то мягкий камерный регистр. После

естественных и малоболезненных родов, какие и полагаются здоровой женщине, она становится

собранней, серьёзней, и в то же время озорней и языкастей. Да и как не стать такой после общей

палаты, наполненной не больными, а счастливыми, уже пережившими все опасения, мамками? В

первый день после выписки она, набравшаяся в роддоме и хорошего и нехорошего, несколько раз

даже слегка, со смехом матюгается, так что у Романа от изумления падает челюсть. Чувства

переполняют её. Она снова дома, теперь уже с малышом. И всё у неё прекрасно. При лёгкой,

мягкой картавости неприличные слова выходят у неё совсем не грубо, а как-то забавно и даже

интимно. Первые роды, связанные когда-то с всевозможными страхами и даже раздражением на

беременность, были для неё душевно пустыми, и только эти, оттого что теперь её жизнь заполнена

всем набором душевных компонентов, переживаются полноценно. Теперь, словно раскрывшись,

она становится женственней, мягче и теплее, и не будь Роман постоянно подавленным чем-то, что

заставляет заподозрить (без особой, правда, ревности) его измену, то она покаялась бы ему в

своей глупости. Зря она болтала о какой-то «здоровой, взаимной нелюбви». Больше она

рисоваться не станет, потому что теперь-то уж точно без ума влюблена в своего мужа, обожая все

его чёрточки, которые словно ещё более узаконивают его и обостряют её чувство, аукнувшись в

106

ребёнке. И не будет она его больше звать по фамилии. Она и сама знает, что это не очень-то

красиво. Ей уже не надо ничего особенного от него. Был бы рядом какой есть, да и всё.

Роману от потепления Ирэн не по себе. Теперь ему не нужна никакая душевность жены, и хотя

его впервые, несмотря на новые хлопоты и проблемы, будто лёгким крылом обдаёт полноценным

семейным уютом, он старается его не чувствовать. В Голубике обнаруживается, наконец, как раз та

податливость на его внимание, которой он всё время ждал, только теперь он уже сам не способен

это внимание давать. В то время, когда Ирэн вторично и уже основательно переплавляется

материнством, Роман возвращается к состоянию вольного самца.

Главное для него уже очевидно: из семьи он уйдет. Хотя, конечно, это подло. И он знает это. Но

всё равно уйдёт. Семья не для него. Его судьба – быть свободным и одиноким. Его не удержит

здесь ни тепло, ни обязанности. Крепче всего Романа привязывает даже не свой, ещё крохотный

ребёнок, рождение которого тонет в заботах о кроватке, коляске, пелёнках и всем прочем, а

неродной Серёжка. Конечно, лучше бы этой привязанности не было. Где найти потом силы на

разрыв и хотя бы какое-то минимальное оправдание себя? Хотя, оправдываться здесь будет

нечем. Это станет совершенно очевидной подлостью. Главному принципу (всегда честно

относиться к себе – всё есть так, как есть) изменять не стоит и сейчас. Но что делать? Конечно,

обманывать никого не хочется. Куда приятней быть чистым и порядочным. А если остаться в семье

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 442
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?