Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков

объединить обе ЧК», но полагал, что «при этом придется мириться с конфликтами и интригами», что неизбежно «отразится на работе»[1189].

Т.В. Сапронов отнесся к предложению Моссовета с недоверием: «…относительно ЧК Московский совет хочет, чтобы наш[а] ЧК просто влил[ась] в Моск[овскую] ЧК, на что нельзя согласиться, и нужно требовать ответственности объединенно[й] ЧК перед обоими исполкомами»[1190]. Т.В. Сапронова поддержал заведующий Финансовым отделом Мосгубисполкома Семенов: «Слияние […] ЧК нецелесообразно, т. к. хозяином является тот, кто дает деньги, а на деле, фактически, это приводит к подчинению наших (губернских. – С.В.) организаций – городским»[1191]. Заведующий отделом Управления Мосгубисполкома Панкратов заверил, что «при объединении ЧК работа будет проводиться по единому плану с сохранением отчетности обоим исполкомам»[1192].

Мосгубисполком все же внял заверениям и предложил Московской губернской ЧК выработать совместно с МЧК «проект слияния»[1193].

Однако подтвердились худшие подозрения: МЧК предложила включить в состав объединенной чрезвычайной комиссии только двух представителей от Московской губернской ЧК. Президиум Мосгубисполкома, несмотря на «единодушное согласие» своих членов на слияние обеих ЧК, предложенный МЧК порядок слияния отклонил, о чем председатель Т.В. Сапронов довел до сведения Мосгубисполкома на заседании 29 марта 1919 г. в рамках обсуждения вопроса «О слиянии [московских] Горчрезкома и Губчрезкома»[1194].

Заведующий отделом народного образования С.И. Полидоров справедливо заметил, что в условиях надвигавшегося слияния органов управления Москвой и Московской губернией вопрос имел «принципиальное значение», поскольку включение в объединенный орган меньшинства губернских работников не могло не привести к «совершенно слабой» защите интересов Московской губернии в объединенных органах. Заведующий отделом юстиции Иванов, в развитие предложений С.И. Полидорова, настаивал на паритетных началах слияния комиссий, независимо от названия (МЧК или Московская губернская ЧК) объединенного органа, однако заведующий финансовым отделом Семенов в очередной раз доказал, что, несмотря на стремление наркома финансов Н.Н. Крестинского к отмене денег, Советская Россия не могла обойтись без финансов. «У [МЧК] средств 500 тыс. руб., – констатировал Семенов, – у нас же на всю губернию немногим больше, и поэтому при слиянии никакой паритет не оставит нам влияния», не говоря уже о том, что «в Москве было больше работников»[1195]. В целом стремление создать единый орган управления Москвой и Московской губернией, по мнению Семенова, заключалось в «противоестественном поглощении» Мосгубисполкома[1196].

Т.В. Сапронов не без иронии заметил: «…если Вы желаете слить ЧК на любых условиях, за чем же стало дело, но имейте в виду, что тут […] говорят об упразднении Губчрезвыч[айки]»[1197].

Ответственный за переговоры с московскими чекистами заведующий отделом Управления Мосгубисполкома Панкратов, отметив, что организовать единую ЧК на Москву и губернию будет «сложно»[1198], заявил: «Вам нужен паритет? – Вам его дадут, [но] ввиду того, что чрез[вычайные] ком[иссии] – боевой орган с ежеминутной работой, следует в экстренном порядке разрешить вопрос положительно»[1199].

Мосгубисполком постановил выработать тезисы, на основании которых можно было бы принять слияние двух ЧК, комиссии в составе председателя исполкома (Сапронова), заведующих отделами: юстиции (Иванова), социального обеспечения (Калинина) и народного образования (С.И. Полидорова) как «непременного члена»[1200].

Как видим, после принятия ВЦИК положения о местных ЧК конфликт с ВЧК советского руководства Московской губернии перешел в принципиально иную плоскость. Весной 1919 г. взгляды на ВЧК и ее местные органы серьезно изменились, что наиболее ярко отразилось в выступлении С.И. Полидорова: заведующий отделом народного образования обвинил коллег по Мосгубисполкому в «местничестве» и выдал гениальную фразу об итогах явления, вошедшего в историографию органов государственной безопасности под названием «Кризис ВЧК»: «ЧК есть технический орган-выполнитель ЦК (вернее – орган – исполнитель Ленина. – С.В.), потому мы и они (в данном случае – МЧК и Московская губернская ЧК, но с тем же успехом можно было бы сказать ЦК РКП и Мосгубисполком. – С.В.) заинтересованы в создании хорошей, работоспособной чрез[вычайной] ком[иссии]. Характер работы Чрез[вычайной] ком[иссии] говорит также за [создание] единой ЧК»[1201].

Несмотря на столкновение с МЧК[1202], Московская губернская ЧК продолжала свою работу, причем под плотным контролем Мосгубисполкома[1203]. Т.В. Сапронову и другим принципиальным противникам ведомства Ф.Э. Дзержинского отчасти удалось отстоять свои взгляды на место карательно-репрессивных органов в Советской России. Позиции критиков ВЧК и ее местных органов были серьезно подорваны, однако в итоге победу, пусть и не нокаутом, а по очкам, одержал В.И. Ленин.

Ценой воссоздания МЧК, оставления Московской губернской ЧК, ряда потерь и компромиссов чрезвычайным комиссиям, и прежде всего Всероссийской, удалось сохранить свое уникальное место в системе государственных органов. Вопреки тому, что период открытой контрреволюции остался позади, В.И. Ленин удержал в руках свой карающий меч. Однако, не уступив товарищам по партии, и прежде всего Президиуму ВЦИК во главе с председателем парламента Я.М. Свердловым, контроль над ВЧК, председатель СНК внял «окрику» с мест и оставил органы государственной безопасности на местах на двойном подчинении. Как гениальный политик он не мог не понимать, что от настроения большевиков в Москве и столичном регионе во многом зависит самочувствие его партии в целом, а в ситуации Гражданской войны – судьба «пролетарской революции».

В.И. Ленин одержал серьезную тактическую победу во внутрипартийной борьбе. Уже в декабре 1919 г. председатель Совнаркома мог себе позволить публично заявить под одобрительные аплодисменты делегатов VII Всероссийского съезда Советов, что «ЧК у нас организованы великолепно»[1204].

Глава 2

«То, что наболело у всей партии и у всех фронтов». Военная «оппозиция» на VIII съезде РКП(б)

Судя по высказываниям ряда делегатов, В.И. Ленин сформировал общественное мнение первоначально не только против руководства военного ведомства (и лично Л.Д. Троцкого), но и против политики ВЦИК и ЦК (Я.М. Свердлова): так, например, начальник политотдела 8‐й армии Р.С. Землячка[1205] заявила: «Приехав сюда, заходила в ЦК, в[о] [В]ЦИК, [во] Всероссийское бюро военных комиссаров – и повсюду, за исключением Всероссийского бюро военных комиссаров, где меня заслушали, но где ничего не предприняли для того, чтобы что-либо сделать, – в остальных местах меня даже не слушали (курсив наш. – С.В.)»[1206].

В.И. Ленин перед открытием военной секции VIII съезда вел беседы с фронтовыми делегатами относительно сложившейся практики назначения политического руководства фронтов и армий «чуть ли не единолично» Я.М. Свердловым и Л.Д. Троцким[1207]. Вождю удалось внушить фронтовым делегатам уверенность, что от их решения зависит судьба Красной армии, а значит, и советской власти. Как заметил военком 29‐й стрелковой дивизии член партии с 1906 г. В.М. Мулин, «на всех съездах, на всех совещаниях, во всей нашей работе мы всегда откладывали все больные вопросы до нашего VIII съезда, который все эти недоразумения, все эти темные стороны, тормозящие нашу работу, в конечном счете разрешит и внесет оздоровляющую струю в дело строительства Красной армии»[1208] […] «мы должны начать оздоровление Красной армии с оздоровления всей линии советской политики (курсив наш. – С.В.) во всей России»[1209].

Совершенно очевидно, что ко «всей» советской политике