Наблюдатель - Роберт Ланца

удостоенный Нобелевской премии за исследования в области гравитационных волн, вчера заявил газете «Таймс»…

К воротам базы начали прибывать репортеры и телевизионные группы.

– Никто и ни под каким видом не должен разговаривать со СМИ, – сказал Джулиан. – Вообще никто не должен покидать территорию базы и разговаривать с кем бы то ни было. Камилла, проинструктируйте своих медсестер и санитаров. Джеймс, отправьте домой всех, кто не живет в Первом крыле, и всех, кто живет здесь, но не хочет или не может оставаться внутри в течение нескольких дней. Скажите им, чтобы они ни с кем не говорили о том, что они здесь видели или слышали. Ни с кем, даже с членами семьи. Если считаете, что нужны угрозы, – угрожайте.

– Джулиан, нельзя угрожать людям, – сказала Каро. – Вы только усугубите ситуацию.

Он сердито взглянул на нее:

– Усугублю, говорите? И как вы себе это представляете, Каро? Мы заняты действительно хорошим делом, новаторским, даже революционным, которое может принести надежду и понимание чертовому миру. И теперь это дело будет подано в виде какой-то сенсационной духовной внетелесной астральной проекции в сочетании с лужами запекшейся крови. Мы ведь планировали, что наша работа сначала получит одобрение научного сообщества, а уже потом оно, покоренное чистой неопровержимой логикой, поможет с должными реверансами донести ее до популярной прессы. Таким видел развитие событий Сэм. А вовсе не таким, как вышло сейчас.

– Это мы выдержим, – тихо сказал Тревор.

«Сможем ли? – подумала Каро. – А что, если не сможем?»

– Джулиан, вам необходимо нанять еще одного юриста помимо Билла Хаггерти. Специалиста по диффамации. И фирму по связи с общественностью.

– Уже есть, – сказал Джулиан. – Фирма, специализирующаяся на разгребании серьезных неприятностей у фирм на всех платформах, хоть онлайновых, хоть «в реале». Их люди будут входить на базу и выходить наружу, но я, опять же, не хочу, чтобы с ними разговаривал кто-то, кроме меня.

Это условие вполне удовлетворило Каро. Она лишь подумала, насколько другой оказалась бы ее жизнь, если бы у нее нашлись деньги, чтобы нанять пиарщика, который защитил бы ее от бури, поднятой в соцсетях после того, как она обвинила Пола Беккера в сексуальном домогательстве.

Иная ветвь совсем другой вселенной…

* * *

– Почему ты думаешь, что проект устоит перед всей этой грязной шумихой? – спросила Каро, лежа рядом с Тревором на его кровати и закинув на него голую ногу.

– Потому что правда победит. Рано или поздно.

Она приподнялась на локте и заглянула ему в лицо.

– Ты действительно веришь в это?

– Да. Но только если люди по-настоящему воюют за правду. Не сомневаюсь, что Джулиан будет сражаться изо всех сил. А ведь у него есть и деньги, и связи, и неопровержимая научная база, и врожденная звериная хитрость.

В этом она тоже не сомневалась. И спросила о другом:

– Трев, а кто, по твоему мнению, слил всю эту историю двоим репортерам?

– Не знаю. Зато я знаю, кто больше всего расстроен происходящим, и это не Джулиан. Это Джордж.

– Я вчера долго разговаривала с ним, – сказала Каро. – Он совершенно удручен.

* * *

Вейгерт ничего не понимал.

Все шло совсем не так, как он предвидел. Его теория, его драгоценное открытие и его практическое применение, разработанное Джулианом, предназначались для добра. Конечно, теория описывает мир таким, каков он есть на самом деле, но она ведь обладает силой переделать мир. Она возвращает человечество в центр реальности, потому что именно жизнь – мы – создает реальность. Она устраняет барьеры между человеком и природой. Она, безусловно, должна побудить человека заботиться об окружающей среде, потому что окружающая среда – это вы. Нельзя же воевать с самим собой.

Он представлял себе мир, в котором люди, начав постигать истину вселенной, сосредоточенной на сознании, придут к пониманию того, что другие люди тоже тесно связаны с ними. Тогда они станут добрее друг к другу. Все люди действительно станут братьями, потому что всех их объединяет сознание, которое формирует мир.

И смерть! Смерть тоже больше не будет беспокоить человеческий разум, окутывая его пеленой страха. Вейгерт разговаривал с Роуз. Эллен Кемп играла со своим умершим ребенком. Сознание, не будучи материальным, не может умереть. Вполне возможно, что Сэм, если его тело умерло во время сеанса (что Джулиан продолжал отрицать), оказался в состоянии, являвшемся суперпозицией всех возможных миров, всех возможных восприятий. В таком случае его сознание сколлапсировалось в единственное точное осознание, случившееся во время того сеанса. Конечно, твердо установить это не удастся, потому что никоим образом нельзя установить связь между ветвями. Но… такое могло случиться!

А потом эта журналистка, эта Сьюзен Криттенден – она читала его книгу, как написала в своей статье в «Таймс», – умышленно исказила его слова. Почему она не могла увидеть всего хорошего, что может принести объяснение мира, ориентированное на сознание? Он не понимал, как явно умная женщина может быть такой слепой. Как она могла написать… такое.

Роуз, что мне делать?

Ничего, милый. Просто смотри и жди, что будет дальше.

Нет, общения с Роуз в собственной голове ему не хватало. Он хотел поговорить с настоящей Розой, обнять ее, вдохнуть запах ее волос, пахнущих ванилью и розой. У Вейгерта не был запланирован сеанс, но он попросит техника подключить его и контролировать ход событий. Если потребуется, он заставит молодого техника это сделать. В конце концов, он автор «Главенства наблюдателя». Его книга перестраивает рамки современной физики, и он хочет увидеть свою жену.

44

Показатели продажи книги Джорджа через интернет стремительно росли, пока в один прекрасный день не заняли четвертой позиции в списке небеллетристической литературы – после двух пикантных мемуаров голливудских звездочек и книги о диетическом питании.

Онлайн-реакция на статью в «Таймс» была повсеместной, бурной и часто злобной. Контроль разума! Люди вместо лабораторных крыс! Культ смерти! Каро понимала, что битва за общественную репутацию проекта будет вестись не в научных журналах, а там, где ведется бо́льшая часть современных битв, – в средствах массовой информации.

Она стояла посреди кабинета службы безопасности и смотрела на экраны, куда выходило изображение с наружных камер наблюдения, установленных перед воротами. Репортеры скопились там, как мусор на пляже после шторма в море. Фургоны и легковые автомобили припаркованы там, где водителям заблагорассудилось выключить моторы; между двумя микроавтобусами был натянут большой брезент, под которым в тени теснились садовые стулья. Женщина в крошечном бикини загорала на огромном пляжном полотенце. Репортеры говорили в микрофоны, свисавшие с поднятых над головами штанг, которые держали звукооператоры. Предприимчивый местный торговец продавал с грузовичка через открытый борт кофе и сэндвичи. На земле валялись пенопластовые стаканчики. Под деревом стояла кабинка биотуалета.

И через этот хаос к воротам пробивалась Эллен, осаждаемая людьми, выкрикивающими вопросы.

– Она не сказала, зачем пришла? – спросил Джулиан у Каро.

– Нет.