Наблюдатель - Роберт Ланца

– Да. Мне нужно показать вам две вещи. Коэ, подключите сообщение ФБР и новостные репортажи. Ханна Каплоу прислала это сегодня утром. Атака в интернете становится все яростнее. И теперь различные газеты и телеведущие публикуют эту историю, вернее то, из чего они делают историю: «Проверка реальности» создает убийц как в виртуальном, так и в реальном мире!» Читайте, Каро.

Она читала, и к горлу поднимался горький комок. Утечка информации о том, что Бена Кларби могли убить за то, что он похитил данные, которые, по словам агента Каплоу, «расследует» ФБР, породила бесчисленные рассуждения по поводу всего проекта. Среди них были не только корректные предположения, но и злобные, преступные угрозы. ФБР отправило Джулиану подборку образцов. Как всегда, гнусностей, ставивших с ног на голову весь смысл их работы, оказалось куда больше.

– Можете посмотреть на досуге кабельное телевидение, – добавил Джулиан. – Я переслал ссылки вам, Тревору и Джорджу. И это не все. Коэ, электронное письмо от ФБР. Оно пришло сегодня утром, отправлено в ФБР, но адресовано мне – по имени. Ханна говорит, что хотя бы эту связь они отследили.

Мистер Джулиан Дей. Я видела ваше имя в Сети. Вы босс «Проверки реальностью», которая позволяет ходить в разные реальности и искать там умерших. Мой парень ходит туда и убивает там людей. Теперь он говорит о том, что надо убить вас. Мне страшно. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, сообщите полиции!!! Я пишу это на библиотечном компьютере.

Джулиан продолжал:

– Ханна направила сюда агентов, чтобы установить, где у нас случилась утечка насчет Бена. Я сказал, что пусть они лучше ищут у себя. Вас я прошу напомнить всему медицинскому персоналу, что никто не должен выходить с базы, всем следует передвигаться под навесами, а не пересекать открытые дворы по газонам, и соблюдать максимальную осторожность.

– Сделаю.

Джулиан потер скулу – новый для него жест.

– Еще надо предупредить Джорджа. Ханна сказала, что эти сволочи могут целиться персонально в него. Сейчас все зависит от Стеф О’Мэлли. Если она сочтет сеанс убедительным, мы можем получить беседу в студии «60 минут». Это лучший шанс представить всю нашу историю в новом свете, но получится это лишь в том случае, если за нас поручится человек, которому публика доверяет и который способен заставить широкую аудиторию прислушаться к себе.

– А как же книга Джорджа? – сказала Каро, желая предложить ему зацепку на тот случай, если Стеф сочтет сеанс галлюцинацией.

Джулиан повернулся и в упор взглянул на нее:

– Книга, говорите? Каро, большинство американцев читает лишь беллетристику, и чем глупее, тем лучше; конечно, они не станут читать толстый научный труд. Нас спасет лишь «60 минут», а это значит, что без участия Стеф О’Мэлли в этом эпохальном эксперименте нам не обойтись.

Менее чем через тридцать шесть часов, в зале сеансов выхода в иные вселенные, Стефани О’Мэлли вовсе не казалась Каро человеком, благоговеющим перед эпохальным значением эксперимента. Она села на край кровати, Розита стала прикреплять датчики, а Стеф потянулась к нагрудному карману рубашки.

– И думать забудь! – поспешно сказал Тревор. – Все равно сигарет там нет. Придется тебе оставить вредную привычку.

– Сам оставляй, сукин ты сын. Так говорят те, у кого нет никаких пристрастий, кроме как настоять на своем. Закурю, как только выйду отсюда.

– Теряешь отличную возможность бросить.

– Никогда в жизни. И в других жизнях, которые ты грозишься мне устроить.

Тревор рассмеялся и кивнул.

– Лягте и не двигайтесь, – сказала Розита.

– Не умею.

– Ты все же постарайся. Это не поле боя, где тебе нужно мчаться к укрытию.

– Может, окажется как раз поле боя, – ответила Стеф. На сей раз никто не смеялся.

В конце концов Стеф легла на кровать. В комнате сгустилось напряжение. Джулиан и Барбара застыли, стоя перед экранами. Да и никто из присутствовавших не садился. Джордж, Каро, Тревор, Розита, Камилла стояли, слегка подавшись вперед, как на трибуне ипподрома, мысленно подталкивая Стеф к заключению, которое устроило бы их.

Лицо Стеф утратило всякие эмоции, а экраны просветлели.

Ее образ на экране поднялся с кровати и вышел за дверь. Двор Третьего крыла оказался таким, как всегда, лишь на каменной скамейке рядом с клумбой сидела незнакомая женщина. Женщина поднялась, и Каро услышала, как Тревор с силой втянул воздух сквозь зубы.

Стеф и незнакомка рассматривали друг друга один удар сердца, два, пять… Она была выше Стеф – моложе – зеленоглазая, темнокожая, с волосами глубокого цвета красного дерева, достающими до плеч. На ее белой тунике спереди растеклось большое кровавое пятно.

Внезапно у Стеф брызнули слезы. Женщины обнялись так крепко, будто собрались никогда больше не расставаться, и так и стояли, немного покачиваясь. Стеф доставала головой лишь до плеча второй женщины, и чтобы обняться с нею, ей пришлось встать на цыпочки.

Джулиан что-то сделал, и изображения обеих фигур на экранах расплылись в мутные облачка, которые плавно опустились и растянулись на траве.

– Это очень личное… – пробормотал он.

Через десять минут экраны, изображение на которых так и оставалось нераспознаваемым, потемнели и Стеф открыла глаза. Она так и осталась лежать неподвижно; Каро и Камилла встревожились, шагнули к ней. Но их опередил Тревор, оказавшийся возле журналистки, как только та села и закрыла лицо руками.

– Стеф?.. – сказал он.

– Потом, – буркнула она сквозь пальцы. – Мне нужно… мне нужно обдумать все это. Она была… все это было настоящим, да? Тревор! Это было настоящим.

– Да, – подтвердил Тревор.

Каро понимала, что происходит. Для Стефани Кэтлин О’Мэлли – обожженной ужасами войн, испытавшей все на свете, заядлой курильщицы Стеф – реальность только что вывернулась наизнанку, как носок.

– Да, это было реально, – просто сказал Джордж, как бы повторяя слова Тревора, но вкладывая в них гораздо более широкое содержание. – Ну, и что же вы, мисс О’Мэлли, о нас скажете?

Джулиан умчался звонить в пиар-фирму насчет участия в «60 минутах». Тревор сидел рядом со Стеф и держал ее за руку. Они тихо разговаривали. Каро, чувствуя себя лишней, пошла в свою комнату, включила ноутбук и стала искать изображения по запросу «Стефани О’Мэлли». Далеко внизу она нашла единственное изображение темнокожей зеленоглазой женщины с волосами цвета красного дерева. Джамиля Абрика, по национальности амазиг – этот народ раньше называли берберами, – была убита во время беспорядков в Тунисе три года назад.

По ссылкам на работы Стеф легко обнаружилась статья «Хаос в Карфагене». Точно детализированная, четко написанная, широкая по охвату статья производила сильное эмоциональное впечатление. В ней попалось много имен, но Джамиля упомянута не была. Стеф сохранила эти отношения в секрете даже после смерти Джамили.

Сделало ли это Стеф, несмотря на ее заявления, более склонной принять галлюцинацию за реальность? Или, учитывая журналистский скептицизм, проявлявшийся в статьях практически ко