Эмпайр Фоллз - Ричард Руссо

Майлз кивнул, но сожалений не разделил:

– Я думал, что ответственный матч – это когда обе стороны понемногу набирают очки.

Пока очки преимущественно набирал Фэрхейвен. В последние двадцать лет число школьников в обеих школах неуклонно сокращалось, но в Эмпайр Фоллз много заметнее, школа тащилась в хвосте перворазрядных и вот-вот должна была скатиться во второй разряд. Команда Фэрхейвена, где ситуация была стабильнее благодаря колледжу и парочке заводиков, умудрявшихся оставаться на плаву, не вычеркнула Эмпайр Фоллз из своего турнирного графика, но потребовала, чтобы матч отыграли как можно раньше – в качестве разминки для более важных встреч. Но для Эмпайр Фоллз – как это заведено у отвергнутых любовников – игра оставалась Матчем с большой буквы.

Отто Мейер наблюдал, как команда Эмпайр Фоллз, пообнимавшись с тренером, гурьбой бежит к линии розыгрыша.

– Не понимаю, – вздохнул он. – Наши ребята достаточно рослые, злые и тупые, и почему каждый год с ними разделываются как с малявками.

Словно в ответ ему, трибуны опять взревели. Фэрхейвен перехватил мяч и занялся делом.

– Черт, – помотал головой Мейер. – Эй, кстати, о малявках. Ты ведь будешь снова баллотироваться в школьный совет? Проклятые фундаменталисты наложат запрет на все библиотечные книги, достойные прочтения, если мне никто не поможет. Не могу же я собрать совет из одних боевитых евреев, сам понимаешь. Это Мэн, да нас здесь не так уж и много. Между прочим, кое-кто из ваших будет даже похуже тех, кто тестирует крепость веры укусами ядовитых змей.

Он не сильно преувеличивал. Многие католики, нехотя признавал Майлз, в своем рвении переисуситъ собратьев-евангелистов заходят слишком далеко, но предпочитал думать, что к такому более склонны прихожане Сакре-Кёр, а не добрые католики из Св. Кэт.

– Посмотрим, – ответил Майлз. – Я божился, что этот срок для меня последний, но…

– Господи, – вдруг вырвалось у Мейера, – о чем мы говорим? Обсуждаем чертов школьный совет. Будто не мы только вчера бегали по этому полю, как эти ребята сейчас.

– Пока, Мейер, – сказал Майлз. – Я бы и рад поболтать, но моя девушка уронила свой костыль под трибуну.

Мейер расплылся в улыбке:

– Я так и подумал, что это Синди Уайтинг с тобой. Хочешь знать правду? Я слегка удивился, увидев ее, она стала такой привлекательной.

Майлз рассмеялся. Мейер был одним из добрейших людей на свете, и таким образом он намекал, что если Майлз решит жениться на деньгах, он не имеет ничего против. И как часто случалось, когда он пересекался с Мейером, Майлз спросил себя, почему они больше не близкие друзья. Их приязнь друг к другу ничуть не уменьшилась с годами, и у Майлза нередко складывалось впечатление, что Мейеру не помешал бы хороший друг. Одна из странностей среднего возраста, заключил Майлз, в том, что человек вдруг обнаруживает, что он принял идиотское решение, сам того не сознавая, как бы невзначай, отдалившись, к примеру, от своих друзей.

Майлз быстро нашел нужную секцию; под трибуной воняло так, словно на протяжении десятилетий пожилые болельщики школьной команды тайком сливали туда содержимое своих калоприемников. К тому времени, когда он отыскал костыль, зацепившийся неведомо как за металлическую опору, тошнота уже подступала к горлу. Неужели кто-то подвесил костыль? Не могла же эта штуковина приземлиться настолько аккуратно. Поставив ногу на пересечение опор и подтянувшись, Майлз сумел постучать по дну скамьи, на которой его дожидалась Синди. Когда она наклонилась за костылем, Майлз увидел ее лицо, светившееся надеждой и радостью, и ему вдруг захотелось остаться под трибуной навсегда. Или еще лучше – дать деру. Когда игра закончится, Синди, сидящую в одиночестве на вершине трибуны, непременно заметят и доставят домой.

* * *

Вернувшись на трибуну с двумя бутылками газировки, Майлз обнаружил, что его молитва о ком-то, кто позаботился бы о Синди Уайтинг, дошла до Господа и ответил он в той манере, в какой предпочитает иногда исполнять просьбы, небрежно сформулированные. Компанию Синди составил Джимми Минти, оба махали ему, пока он взбирался по ступенькам, старательно подавляя воспоминание о том, что сказал Дэвид прошлым вечером: “Имперский гриль” у Джимми Минти под колпаком.

– С чего вдруг вы сядите на вражьей стороне? – поинтересовался Джимми. Он был в штатском и рвался пожать Майлзу руку, хотя у того в каждой руке было по бутылке колы. – Вам стыдно за родной город?

– Мы поздно пришли, – объяснил Майлз, протиснулся мимо полицейского и Синди, а затем грозно пялился на ту же самую женщину, которая и раньше не желала шевелиться, пока она опять не подвинулась. Фэрхейвен, отметил Майлз, забил еще один гол по ходу игры, счет стал 17: пусто. – Поэтому нам приходится седеть рядом с победителями, – добавил он, лишь слегка выделив голосом звук и.

– Ну, я бы не сказал, что с этим матчем уже всё, – поспешил возразить Минти. – Мой паренек Зак играет будь здоров как. В жизни не видал, чтобы мальчонка так рвался в бой, как он сегодня утром.

– Он в команде? – спросил Майлз.

Полицейский слегка напрягся. Он был почти уверен, что Майлз в курсе, и получалось, что над ним подтрунивают.

– Который из них он? – спросила Синди тем же невинным тоном, что и ее спутник, только куда более заинтересованным.

Джимми Минти положил ей ладонь на плечо, придвинулся поближе и вытянул руку с отогнутым указательным пальцем, чтобы она сразу поняла, куда нужно смотреть, а именно через все поле. Номер 56 отсиживался в данный момент на скамье штрафников, пока судья решал, что делать с мячом.

– Кто он в команде?

– Лайнбекер, мисс Уайтинг, – ответил Минти, не убирая руки с ее лопаток. – На защите он. Поэтому он и угодил на скамью. Это же его работа патрулировать линию розыгрыша. Подкатываться к противнику, когда тот с мячом. Гонять квотербека, чтобы он не сделал бросок. Надо кой-чего соображать, чтобы играть лайнбекером, и, думаю, им заинтересуются, если он будет гнуть свою линию. Колледжи, я имею в виду. Для профи ему роста маловато, а я не допущу, чтобы он жрал стероиды. Я ему сказал – если хоть раз застукаю тебя с чем-то, чего нельзя купить в торговом центре, загребу тебя самолично ровно как за кило кокаинового крэка.

– Я и не знал, что крэк продают килограммами, – заметил Майлз.

– Неважно как, но им торгуют, – сдал назад Джимми Минти. – Но мы этого не потерпим, это я вам говорю, и пусть не надеются.

– А почему ты не работаешь сегодня на матче?

– В форме то есть? Вишь ли, Майлз, я больше не охраняю порядок на стадионах. Почти все ребята, что стоят у ворот и снаружи на парковке, охранники. – Из кармана спортивной крутки он вынул изящную портативную рацию и показал ее собеседникам: – Я на службе, однако. На матче Эмпайр Фоллз – Фэрхейвен только и жди заварушки, еще бы, такое событие.

Заварушка? Майлз улыбнулся, пытаясь сообразить, когда он последний раз слышал это слово. Если уговоришь себя не убивать Джимми Минти прямо сейчас, то общение с ним кажется довольно забавным. При условии, конечно, что не будешь смущаться из-за подтекста собственных шуток.