Мои неотразимые гадюки. Книга 2 - Александра Сергеева

– Ну, наверно, я именно так и думал, – озадаченно признался Дон. – Погоди, ты что, пересмотрел планы?

– Ты ж не лазишь ко мне в голову, – усмехнулся Аэгл.

– Да, у тебя на роже всё написано! Давай, не томи: мы пойдём в туннель, или нет?

– Подумаем, – невозмутимо бросил Гнер. – Наземные-то сооружения через столько лет сплошь труха. А тут подземные... Даже подводные. К примеру, мы не знаем, сколько в этих местах было землетрясений.

И тут в башке попаданца вспыхнуло. Во всю ширину и вглубь до донышка. Строчка в инете, случайно зацепленная глазами: землетрясения в Гибралтарском проливе какого-то там дня 2016 года. За полтора года до его кончины. Смотреть не полез – не его тема. Но, оно же вылезло! Интересно только, чего раньше такое просветление не сработало? И на кой ему в черепушке крутой агрегат, если он не может просветить своего носителя в самый ответственный момент? Тот мигом отбрехался, дескать, память человека-носителя недоступна для анализа, если инфа из неё не поступает в ПЗУ блока идентификации. А такая инфа не поступала.

– Заткнись, тварь! – выпалил он.

– Как скажешь, – с той же невозмутимостью согласился Гнер.

– Отстань! – вскипел Дон. – Я не тебе! – вдохнул, выдохнул и объявил: – Ты прав. Надо подумать. Кстати, а идеи уже есть?

– По воде, – пожал плечами арм. – Другого способа нет. Если ты, конечно, не знаешь, где остался не сгнивший до сих пор самолёт. А к нему ёмкости с топливом.

– Двинем к подводникам? – проигнорировал издёвку Дон. – За кораблём?

– Не вариант. Кто его будет строить? Они дальше своей базы не ходят. Да и то в лодках. Они же рыбы, а не моряки. Им морской флот без надобности.

– А если прямо через пролив на плотах? – поинтересовался подошедший Гоб.

– Нам же грагов перевозить, – вздохнул Дон.

«Эрудит» лихо подсчитал цену проблемы, исходя из примерной массы взрослого самца. Дон мрачно посмотрел на армов:

– Чтобы их перевезти, понадобиться где-то пятьсот здоровенных брёвен.

– Значит, туннель, – хладнокровно резюмировал Гнер.

Через перевал не переползли, а практически перелетели. Привал соорудили, но каждый подпрыгивал, поминутно пялясь на чернеющее вдали дуло туннеля. До него оставалось не более трёх километров вниз по пологому склону – вожделенная цель просматривалась, как на ладони. Армы решили, что на разведку отправятся Гнер с Гобом – в их прикидки никто не вмешивался. В конце концов, именно им рисковать, в чём с армами никто не сравнится.

Начало подвига наметили на утро. Нужно было тащиться на охоту – кормить грагов. К тому же их предстояло подготовить: Дон потребовал, чтобы Троцкий с Блюмкиным тоже участвовали в разведке. А те ни за что не желали снова лезть в эту опасную кишку. Причина опасности заключалась не в каких-то технических характеристиках – тут бородавочные эмоции были глухи. Никакой отрицательной памяти, помимо темноты и длины пройденного пути. Верней, не пройденного, а преодолённого пулей в три этапа.

В туннель – несколько лет назад – их загнал страх перед огромным хищником породы кошачьих. Щупам не без труда удалось собрать мозаику из полузабытых воспоминаний Троцкого с Гортензией. Дед, ознакомившись с камнем преткновения грагов, заявил, что в природе таких кошек не бывает. Но, ведь и таких кабанов не очень, чтобы. Отсюда возникла гипотеза, что у тех и других были одни и те же родители, чтоб им в аду не скучалось!

Память Гортензии – самая качественная и конструктивная – указывала на трёх особей, от которых они тогда линяли через дыру в скале. И вроде, как достопамятные кошки поначалу полезли за ними. Потом передумали и вернулись к свету. Семейство грагов – папа, мама, молодой Троцкий, отрок Блюмкин да молокосос Ромео – тоже решилось покинуть убежище. Но, кошки не дремали – чуть не прихватили их за жабры у самого выхода. И опять пришлось уносить ноги в туннель. Сколько эти кошки-мышки продолжались, неясно. Долго. Граги предприняли ещё несколько попыток вернуться. Всё кончилось тем, чем кончилось: они одолели туннель и сделали географическое открытие. Оголодавшие, окончательно сбитые с толку и довольные встречей с несколькими всадниками. Так вот и прижились на юге людоедствовать. Впрочем, они и на севере не особо стеснялись на сей счёт – сохранились воспоминания.

Короче, поди, загони их в туннель снова. Тут вся надежда на гадов. Кому-то из них нужно участвовать в опасном эксперименте – поняли Дон с дедом. Армы тотчас выступили против баб на корабле. Да оно и понятно. Деда жалко, так что в их бочке затычка по-прежнему одна: стабилизатор.

Утром разведчиков собирали на работу, как на войну. В полном составе, кроме Фуфа с Ромео, что помчались разведывать в другую сторону: через перевал. У армов внутри так и не успокоилась их параноидальная военная чуйка: ничего для них на этом берегу ещё не закончилось. Дону страшно не хотелось им верить. А вот «эрудит» оценил вероятность неприятного исхода, как шестьдесят семь с копейками против тридцати двух с ними же. С этим педантом не поспоришь.

Вот и не надо – показало ему будущее во всей красе. Разведчики ещё только завязывали вещмешки, а на макушке перевала уже нарисовался Фуф. Он мчался вниз семимильными прыжками, рискуя свернуть шею. Отступление прикрывал Ромео, противно визжа куда-то на ту сторону.

– Собираться! – рявкнул Гнер, хватая свой собственный уполовиненный рюкзак. – Уходим!

– Вот и проверим туннель, – неоправданно бодренько заявил дед, помогая Лэти. – Либо все пройдём, либо никто.

– А, может, мы их снова прищучим? – засомневался Тарьяс, лихо пакуясь.

– Будь так, Пайдар бы не нёсся, как ошпаренный, – проворчал Гоб, закидывая свой рюкзак на взволнованного Блюмкина.

«Ищейка» пока молчала, и Дон спросил по старинке:

– Гнер, думаешь, Агрем лично заявился мстить?

– Он не мстит! – прошипела Лэйра, залезая на коленопреклонённого Троцкого. – Он самоутверждается.

– Тогда точно не отцепится, – вздохнула Паксая, подавая рюкзак Руфу, восседающему на Гортензии.

Им предстояло стартовать немедля: малыши не могут сравняться со взрослыми в выносливости. Так что Гортензия помчит к туннелю с перекурами. Бестолочь с Рамазом уже сделали ноги в ту сторону – у них неприятных воспоминаний о дыре в скале не осталось.

На этот раз и Дону пришлось засунуть куда подальше антипатию к скачке голой задницей на броне.