Пасьянс на красной масти - Кирилл Шелестов

— А сам-то ты? — с нажимом спросил он. — Тебя самого совесть мучает?

— Мучает, — признался я. — Довольно часто.

— Неужели ты ее нам не продал? — театрально ахнул Виктор.

— Я пытался, — ответил я честно. — Но так, чтобы совсем, не выходит! Все время что-то остается на донышке.

Виктор победно потер руки. Он почему-то сразу развеселился.

Мы затормозили возле «Миража». Самый помпезный ресторан города казался Виктору, в его нынешнем разгоряченном состоянии, наиболее подходящей ареной для будущих подвигов.

— Сейчас покуражимся! — пробормотал он, высаживаясь.

Его тон не сулил «Миражу» бурного веселья. Помня о том, что мне самому приходилось скандалить в этом ресторане, и испытывая запоздалое чувство вины, я от всей души пожелал, чтобы сегодня мы оказались единственными посетителями.

— Между прочим, я действительно домой по пьянке бездомных собак привожу! — проворчал Виктор, потягиваясь и разгибая спину.

— Мог бы и не говорить! — хмыкнул я. — Люди, подверженные острым вспышкам жалости, обычно очень жестоки.

— Больно мудрено для меня! — отмахнулся он. — Ты бы мне что-нибудь насчет мордобоя подсказал!

Конечно, он отлично понял меня, хотя и не подал виду. Хуже было то, что насчет своей готовности к мордобою он, похоже, не шутил. Дурная энергия его переполняла и искала выхода.

Мы дождались Николашу и вошли в зал, сопровождаемые торжественным метрдотелем, который, раскланиваясь перед нами, не чуял, глупый, нависшей над ним беды. Кстати, привычка стелиться перед богатыми людьми в надежде, что тебе перепадет часть его благосостояния, является распространенной в новой России ошибкой. Богатство у нас не имеет ни истории, ни культуры. Давая обслуге сто долларов на чай, новый русский считает, что приобретает право на ее жизнь и смерть и может помыкать ею как хочет. И если уж вы приняли незаслуженные деньги, то в его глазах вы взяли на себя обязательства. Выполнить которые вам, может статься, будет и не под силу.

Народу в «Мираже», по счастью, почти не было. Негромко играла живая музыка. За одним из столов сидела компания женщин лет по тридцати. Представителей противоположного пола с ними не было, и они оглянулись на нас троих с явным любопытством.

Чуть поодаль располагались две немолодые пары. В одном из мужчин я узнал чиновника областной администрации, кажется, из департамента культуры. Он кивнул нам и почтительно улыбнулся.

Через минуту в зал крикливой стайкой впорхнули девушки, и погрустневшие зрелые дамы сразу утратили к нам интерес.

— Может, вам в банкетке накрыть? — предложил метрдотель.

— Да нет, мы хотим к народу поближе, — отозвался Виктор, опускаясь за стол в середине зала.

Официанты сдвинули для нас столы и расставили стулья. Девушки с шумом расселись. Юля заняла почетное место рядом с Виктором.

— А где Пахомыч-то? — спохватился Виктор.

— Да спит в машине, — ответил один из его охранников.

— Сюда его! — велел Виктор, оживляясь.

Через минуту двое охранников под руки ввели Пахом Пахомыча все в том же развевающемся халате и надвинутой на лоб банной шляпе. В чинном белом зале, возле мирно журчащего фонтана, полуголый и пьяный Пахом Пахомыч смотрелся дико. Отпущенный охраной, он стоял, подбоченясь, шатаясь и обводя присутствующих ничего не понимающими вытаращенными глазами.

Одинокие дамы за столом возмущенно зашептались. На пожилых супругов появление Пахом Пахомыча тоже не произвело благоприятного впечатления.

— Какое безобразие! — негодующе заметила жена чиновника, дородная и церемонная, в блестящем платье, которое она считала вечерним.

Муж посмотрел на нее умоляюще. Время от времени по просьбе губернатора мы перечисляли в департамент культуры приличные суммы на различные театральные мероприятия и концерты. Чиновник предпочитал с нами не ссориться.

— Они думают, что если они богатые, то, значит, им все можно! — поддержала его жену ее подруга.

Виктор только того и ждал.

— Почему же безобразие?! — радуясь скандалу, через весь зал крикнул он. — Это — звезда стриптиза! Испанец, между прочим. Дон Педро Гомец. Такая его фамилия. Только что давал представление во Дворце культуры. Билетов, кстати, было не достать. Прямо с концерта. Устал вот маленько.

Пахом Пахомыч тяжело замычал.

— По-испански выражается! — продолжал Виктор громко, так, чтобы его все слышали. — Говорит, что вы ему нравитесь!

Последнюю фразу он адресовал непосредственно жене чиновника. Она фыркнула и демонстративно отвернулась. Чиновник покраснел и опустил глаза. Девушки и Николаша посмеивались, хотя и не без смущения.

— А может, все-таки лучше в банкетку? — робко подал голос метрдотель. — А то у вашего друга вид, так сказать, не очень подходящий.

— Чем же он не подходящий! — возмутился Виктор. — Иди сюда, Пахомыч! — позвал он.

Услышав знакомый голос, Пахом Пахомыч сделал несколько неверных шагов и рухнул на стул.

— Ума не приложу, почему такой красавец может кому-то не нравиться! — обиженно заговорил Виктор, распахивая халат на волосатой груди Пахом Пахомыча. — Европа по нему с ума.

— Ну пожалуйста, войдите в мое положение! — скулил метрдотель.

Виктор достал из кармана двести долларов и сунул их ему в ладонь. Тот заколебался.

— Меня же с работы выгонят! — зашептал он в отчаянии, ломая руки.

Виктор добавил еще сто. Тот вздохнул и сунул деньги в боковой карман.

— Только я вас очень прошу, — умоляюще проговорил он. — Пожалуйста, можно сегодня обойтись без, так сказать, происшествий!

— Чего ты выдумываешь?! — хлопнул его по плечу Виктор. — Мы люди воспитанные. Культурные. Мясо рубим!

Ничуть не успокоенный, метрдотель отошел, оставив нас на попечение официантов. Девушки, схватив меню, наперебой заказали коктейли и засыпали официантов вопросами относительно содержания блюд, как будто это не они всего час назад поднялись из-за стола. Виктор с Николашей попросили коньяка для себя и Пахом Пахомыча.

— Ну что будем дальше делать, девчонки? — подзадоривал Виктор.

— А что надо-то? — игриво подвинулась к нему Юля, ощущавшая себя начальницей над остальными.

— Догола разденетесь? — предложил Виктор.

— А денег дашь? — дерзко спросила она.

— По двести долларов дам, если разденетесь и вытащите танцевать мужа той тетки, что сейчас выступала.

— Виктор, перестань, — попытался я его урезонить. — Он безобидный мужик.

— Да брось ты! — нетерпеливо поморщился он. — Ну, так как, девчонки?