Единственный истинный король - Соман Чайнани

Султан побледнел ещё сильнее, раскрыл перекошенный от страха рот.

– И ч-что же это, как ты думаешь? – заикаясь, спросил он.

– Старость, – ответила Софи.

Подошла Рина, сказала, взяв Софи за руку:

– Пойдём, Шефали. Вернёмся в тюрьму и продолжим раскалывать моего брата.

– Слушаюсь, госпожа, – смиренно ответила Софи.

– Пожелай мне удачи, папочка! – весело попела Рина и потащила Софи прочь от нахмурившегося, оскорблённого до глубины души султана.

– Достала компас? – шёпотом спросила Рина.

– А ты сомневалась? – фыркнула в ответ Софи.

Софи ненавидела дураков и могла потерпеть их разве только ради одной Агаты.

Агаты, которая была сейчас одна, без неё, в пустыне, а над её головой невидимым мечом повис смертный приговор, вынесенный ей Артуром.

Им нужно было найти Пещеру Аладдина и с помощью волшебной лампы помочь Тедросу пройти второй тест, избежав необходимости убивать Агги. Софи понятия не имела, как такое возможно, и решила даже не ломать над этим голову как минимум до того момента, когда они доберутся до Пещеры желаний. Пока они с Риной поднимались по лестнице на крышу замка, Софи чувствовала, как дребезжит у неё в кармане украденный у султана компас. Наверху Рина толкнула дверь, и девушек окатила волна алого света. Куда ни взгляни, пылал закат и кружил голову пропитанный тонкими ароматами цветов воздух.

На крыше замка сидел тощий, коричневый, как шоколадка, паренёк и меланхолично наигрывал какую-то незамысловатую мелодию на ситаре. Вокруг рядами лежали свёрнутые в рулон волшебные ковры-самолёты. Они шевелились, возились в такт музыке, поглядывали друг на друга, словно уложенные спать, но ещё не угомонившиеся малыши. Горели вставленные в латунные подставки палочки благовоний, добавляя свой пряный аромат к аромату цветов.

Увидев Рину, паренёк просиял от радости, бросился ей навстречу…

– Где он? – остановила его Рина, тревожно оглядываясь вокруг.

А Софи уже услышала знакомый смешок. Здесь он был, Мерлин, здесь, возился на дальнем конце крыши с ковром-самолётом, в шутку боролся с ним, весело заливаясь.

– Спасибо, Дживан, – моментально успокоившись, сказала пареньку Рина.

– Султан собирался отправить его в Гамельн, продать за золото, – сказал Дживан. – У них там очень детей не хватает после того, как Крысолов увёл из города их собственных ребятишек. Но я сумел убедить стражников, что вышло какое-то недоразумение, потому что этот бледный мальчишка мой двоюродный брат. Издалека приехал, потому и белый такой, загореть не успел. Ну, стражники, они же тупые, даже расспрашивать ни о чём не стали, так поверили. – Он продолжал всё так же лучезарно улыбаться Рине. – Я сделал всё, как мы договаривались, теперь твоя очередь. Скажи, когда у нас с тобой свидание будет?

Тут Дживан, должно быть, что-то почувствовал по выражению лица Рины, отвёл от неё влюблённый взгляд и только теперь заметил присутствие Софи.

– Нет-нет, только не говори, что тебе нужен ковёр, – сказал Дживан, и улыбка стёрлась с его лица. – Я только-только уложил их на ночь.

Ковры услышали это и сразу оживились, принялись позванивать своими привязанными вместо кисточек колокольчиками, привлекая внимание Рины.

– Нам нужен Ночной Ветер, – сказала Рина, указывая на лежащий в углу чёрный ковёр с мелкими серебряными узорами. – У меня чрезвычайная ситуация.

– Простите, принцесса, но я не могу пустить вас на ковёр без охраны, – новым, строгим и официальным тоном объявил Дживан. – Приказ султана.

– Брось. То, чего не знает мой папочка, не причинит тебе вреда, – ответила Рина. – Сегодня слетаю на ковре, а завтра назначу тебе свидание, – лукаво подмигнула она.

Ах, что вы делаете с парнями, лукавые улыбки красавиц! Не прошло и полминуты, а Дживан уже помогал девушкам и Мерлину устроиться на расстеленном Ночном Ветре. Передние кисточки ковра вытянулись и обернулись вокруг запястий Рины, превратившись в поводья, задние кисточки надёжно, как ремни безопасности, обхватили лодыжки Софи, сидевшей с Мерлином на руках. Затем ковёр задрожал, натянулся и начал подниматься над крышей. Софи увидела размытые в жарком вечернем мареве строения Шазабаха и оживлённое воздушное движение над ними. Волшебные ковры-самолёты передвигались вдоль невидимых, но чётко соблюдаемых трасс, проложенных над городскими улицами.

– Помедленнее, Рина! – крикнул им вдогонку Дживан. – Если тебя собьют за превышение скорости, твой отец шкуру с меня спустит!

– Я тихонько, – пообещала Рина, потянувшись за капюшоном. Накрыв им свою голову, она обернулась и задорно спросила Софи: – Готовы?

Софи кивнула. Ночной Ветер рванул с места с такой скоростью, что порыв ветра сорвал с Софи её красно-золотую накидку служанки. Софи с трудом удержалась, чтобы не завизжать, как школьница на американских горках, а Мерлин в восторге закричал:

– Чух! Чух-чух! Вжжж!

Софи не успела крепче стиснуть пальцами пятилетнего мага, как Ночной Ветер уже ввинтился в городской воздушный трафик и принялся закладывать головокружительные виражи, обходя чинно стоявшие – точнее, висевшие – в пробках ковры-самолёты, водители которых терпеливо соблюдали правила воздушного дорожного движения. Чужие ковры-самолёты сердито звонили им своими колокольчиками, со всех сторон раздавались крики – Софи думала, это водители ковров-самолётов ругаются на них, но оказалось, что они звали полицию. Долго ждать она себя не заставила. Появились чёрные ковры с красными кисточками и нацелились на Ночной Ветер, явно желая заставить его опуститься на землю.

– Мамбы, – пробормотала Рина. – Змеи поганые.

Впрочем, ни малейшего страха она при этом не выказывала, можно было подумать, что уходить от этих мамб было для неё привычным делом. Рина крепче ухватилась за поводья ковра и принялась петлять между домами, резко меняя курс, а порой даже разбивая окна, чтобы проскочить дом насквозь. В одной квартире они напугали двух сестёр, игравших со своим ручным павлином, в другом доме вызвали переполох среди членов собравшегося там клуба любителей поэзии, испортили ужин целовавшейся через стол над горшочками с тушёным мясом парочке. При этом чёрные мамбы не выдерживали соперничества с Риной и отваливались одна за другой. Наконец, осталась последняя мамба – ну очень проворная и упёртая. Она почти уже догнала их, выбросила вперёд длинное чёрное щупальце, приноравливаясь обвить им шейку Мерлина…

Рина рванула свой ковёр вверх, сделала в воздухе мёртвую петлю, отчего белое платье Софи раздулось, словно глубоководная рыба-мяч, затем резко опало, когда Ночной Ветер камнем спикировал вниз, ударил сзади мамбу и поволок, поволок, поволок вперёд, а затем насадил на острую верхушку какого-то минарета – только красные кисточки звякнули. Освободившись от преследователей, Ночной Ветер спокойно выбрался за пределы Шазабаха и спокойно, ровно полетел над погружёнными в сумерки песчаными дюнами. («Не надо больше чух-чух», – сонно попросил Мерлин, закрывая глазки.)