Император Крисп - Гарри Тертлдав

— Как по-твоему, где объявятся фанасиоты в этом году?

— Там, где смогут нанести нам наибольший ущерб, — не раздумывая, ответил Саркис. — В прошлом году Ливаний доказал, насколько он опасен. И он не станет нас лишь слегка покусывать, если в его силах нанести мощный удар.

Поскольку высказанное Саркисом совпало с оценкой ситуации самого Криспа, то он лишь хмыкнул в ответ. Не очень далеко от них к соломенным мишеням подъехал юноша в позолоченной кольчуге и стал метать в них легкие копья.

Меткость Катаколон показал неплохую, но мог бы и получше. Крисп сложил ладони воронкой и крикнул:

— Все знают, что твое копье не ржавеет без дела, сын, но тебе не помешает освоить и дротики!

Катаколон резко обернулся, заметил отца и показал ему язык. Всадники, слышавшие слова Криспа, разразились ехидными воплями. Саркис сухо усмехнулся, не скрывая изумления:

— Вы ему таким способом создаете репутацию. Полагаю, именно это вы и задумали.

— Честно говоря, да. Над распутником моего возраста все потешаются, а молодые люди гордятся тем, насколько они крепки, образно говоря.

— И в самом деле — образно говоря. — Саркис вновь усмехнулся, только еще суше. Потом вздохнул. — Нам и самим нужно потренироваться. Ход сражений иногда делает весьма неожиданные повороты.

— Значит, нужно. — Крисп тоже вздохнул. — Один благой бог знает, как долго у меня все болит после того, как я начинаю упражняться. Еще немного, и я вообще не смогу выезжать с армией в поход.

— Вы? — Саркис огладил ладонью свою внушительную фигуру. — Вы еще стройны. Это в мою кольчугу можно засунуть двоих таких, каким я был в молодости.

— Я начну упражняться… только завтра, — принял Крисп императорское решение. Неприятная особенность работы правителя заключалась в том, что ему нельзя было сосредоточиться на чем-то одном. Щели в корпусе государственного корабля необходимо затыкать повсюду одновременно, или некоторые из них, оставленные без присмотра, станут настолько большими, что затыкать их будет уже поздно.

* * *

Крисп вернулся во дворец — нужно было поработать, чтобы не слишком отстать от текущего положения дел в торговле и коммерции. Он изучал таможенные отчеты из Присты, имперского пограничного города на северном побережье Видесского Моря, когда в дверь его кабинета кто-то постучал. Крисп поднял голову, ожидая увидеть Барсима или другого евнуха, но ошибся. Возле двери стояла Дрина.

Крисп нахмурился, почти оскалился. Неужели у нее не хватает ума понять, что его нельзя отвлекать во время работы?

— Да? — грубовато бросил он.

Вид у Дрины был не просто нервный, а по-настоящему испуганный. Она упала на колени, а потом простерлась на животе. Крисп на несколько секунд задумался о том, уместно ли женщине, которая согревает его постель, простираться перед ним ниц. Когда он решил, что у нее, пожалуй, в этом нет необходимости, девушка уже вставала. Не отрывая глаз от пола, она тихо и запинаясь заговорила:

— Да в-возрадуется ваше величество…

После такого начала радоваться, вероятно, не придется. Крисп едва не произнес это вслух, и удержало его лишь сильное подозрение, что девушка попросту убежит, если он начнет слишком на нее давить. А поскольку она осмелилась прервать его работу, значит, хочет сказать ему что-то очень важное.

Постаравшись сделать голос хотя бы нейтральным, он спросил:

— Что тебя так встревожило, Дрина?

— Ваше величество, я беременна, — пробормотала она.

Крисп открыл рот, чтобы ответить, но не смог произнести ни слова. Через некоторое время до него дошло, что вовсе не обязательно заставлять Дрину рассматривать его открытый рот, и с третьей попытки ему удалось поставить нижнюю челюсть на место.

— Ты хочешь сказать, что он мой? — спросил он наконец.

Дрина кивнула:

— Ваше величество, я не… я хочу сказать, что кроме… так что получается… — И она развела руками, словно это помогло бы ей объяснить ситуацию лучше, чем язык, заплетающийся не меньше, чем у Криспа.

— Так-так, — произнес Крисп, потом повторил, потому что так он мог производить звуки, не наделяя их смыслом:

— Так-так. — После паузы ему удалось выдать целых две осмысленных фразы:

— Я не ожидал, что такое случится. И если это произошло в ту ночь, о которой я думаю, то я в тот раз вообще ни на что не рассчитывал.

— Люди никогда в таких делах не рассчитывают заранее. — Дрина робко улыбнулась, но до сих пор вела себя так, словно была готова в любой момент убежать. — Но это все равно происходит, иначе через какое-то время на свете не осталось бы людей.

«Фанасиотам это понравилось бы», — подумал он и покачал головой. Дрина слишком любила свое тело и его желания, чтобы стать фанасиоткой — впрочем, как и он сам.

— Побочный отпрыск императора, — произнес он больше для себя, чем для нее.

— Это ваш первый, ваше величество? — спросила она. Теперь в ее голосе смешались страх и какая-то странная гордость. Дрина чуть приподняла подбородок.

— Ты имеешь в виду, первый ли это мой ребенок после смерти Дары? Нет. Такое случалось дважды, но в одном случае у матери был выкидыш, а во втором ребенок прожил лишь несколько дней. Это Фос сделал выбор, а не я — если у тебя появились сомнения. Оба этих случая произошли много лет назад; я думал, мое семя давно уже остыло. Надеюсь, тебе повезет больше.

Лицо Дрины после этих слов расцвело, словно цветок, который внезапно согрело своими лучами солнце.

— О, спасибо, ваше величество! — выдохнула она.

— Ни ты, ни ребенок не будут ни в чем нуждаться, — пообещал он. — И если ты не знаешь, как я забочусь о том, что принадлежит мне, то не знаешь меня вовсе. — Последние двадцать с лишним лет ему принадлежала вся империя. Быть может, именно поэтому Криспа так волновали мельчайшие детали ее жизни.

— Все знают, что ваше величество добры и щедры, — сказала Дрина и улыбнулась еще шире.

— Далеко не все, — резко бросил Крисп. — Поэтому, чтобы ты уяснила все правильно, запомни две вещи, которые я делать не стану. Первое: я на тебе не женюсь. Я не хочу, чтобы этот ребенок, если он окажется мальчиком, исказил цепочку престолонаследия. И если ты попытаешься заставить меня нарушить это обещание, это будет самый быстрый способ меня разгневать. Тебе все понятно?

— Да, — прошептала она. Ее улыбка немного потускнела.

— Извини, что говорю с тобой столь откровенно, но я не хочу оставлять тебе никаких ложных надежд. Теперь второе; если у тебя найдется толпа родственников, которые заявятся ко мне в поисках местечка, где можно много получать и ничего не делать, то все они отправятся восвояси со шрамами от плетей на спинах. Я уже сказал, что не поскуплюсь, обеспечивая тебя, а ты, разумеется, можешь делиться с кем захочешь. Но казна не игрушка и не бездонная бочка. Договорились?