Путь наложницы - Татьяна Новикова

я только что победила в великой битве, и собралась что-то сказать ещё – но тут Нин Сюин подалась вперёд, и в её голосе прозвучала сладкая, тягучая отрава:

– Ну, конечно. Мусор ведь всегда сносит в одну кучу.

Голос её был тихим, как шелест ткани, но услышали все.

Цао Юнь сразу замолчала и поникла. Я чувствовала, как она сжалась рядом, словно стала меньше ростом.

Я медленно повернулась к Нин Сюин.

– Хм. Если мне не изменяет память, то червяк обнаружился именно в твоей тарелке.

– И что с того? – фыркнула она, хотя щеки начали предательски пунцоветь. – Червя подбросила одна из моих служанок. Это всем известно. Она сама созналась.

– Да. Но как писал один мудрец: «Червю незачем нюхать, он и так знает, где гниль», – пожала я плечами. – Возможно, не только по злому умыслу служанки он оказался именно в твоей тарелке.

Не зря читала и пересказывала кучу нудных книг из библиотеки тетушки Мей. Вот, пригодилось бесценное знание. Прямо чувствую, как растет мой навык красноречия.

Девушка совсем раскраснелась. Подружки льстиво смотрели в её сторону, ожидая, чем она ответит на практически прямое оскорбление. Хотя ничего такого я не сказала. Всё в духе метафор про мусор. И вообще, это просто цитата. Я тут показываю, что обучение у Мей Фэнь не прошло даром. И только.

– Если хочешь знать, то и другие слуги, которые проглядели это, получили за свою ошибку сполна, – отрезала Нин Сюин. – Я попросила у своего кузена для всех них самого жестокого наказания. И он с удовольствием выполнил мою просьбу. Ну а моя служанка… она точно навсегда запомнит свой поступок.

Фейту чуть слышно втянула носом воздух.

Меня тряхнуло от омерзения. Разумеется, с такой отвратительной особы станется выклянчить наказание для совсем невиновных людей. Слуги-то ей чем не угодили?! Только тем, что "проглядели", как в её тарелку полетел червяк?

А у самой глаза где были?!

Ну а что её кузен, Жэнь Бай, согласился – я нисколько не удивлена. Он тот ещё урод. Ведь именно он напал на Жэнь Хэ в том проулке.

Есть ощущение, что у них вся семья с гнильцой.

– Твои слова не противоречат моим. Подложить можно было многое, но червяк… "Где разложение дышит, там червь уже пирует", – вспомнила я очередную цитату. – Впрочем, это всё лишь мысли вслух.

Нин Сюин сердито надула щеки и собиралась парировать, но внезапно голоса вокруг стихли. В судейскую ложу вошел наследный принц. Наверное, его даже объявили публично, но я, увлеченная спором с этими «очаровательными гадюками», момент представления упустила.

Цао Юнь жадно вытянула шею, чтобы рассмотреть принца получше. Нин Сюин с подружками замолкла и обернулась в его сторону. Я тоже невольно скользнула взглядом по его лицу и одеждам

Принц был хорош собой, я отметила это ещё на празднике. Четкие черты, высокие скулы, узкий прямой нос. Он двигался плавно, в каждом его шаге чувствовалось легкое превосходство. Такое, едва уловимое. Вроде посмотришь – ах, само очарование. А приглядишься – и поймешь, что вряд ли он сильно лучше того же Жэнь Бая.

Хотя… может быть, я просто отношусь к ним предвзято из-за Жэнь Хэ.

– Как же он хорош собой… – вздохнула одна из подружек Нин Сюин.

Цао Юнь влюбленно кивнула, на секунду позабыв, что вообще-то они враждуют.

Жэнь Шэн завел долгую, по обыкновению унылую торжественную речь. Вот что-что, а слушать все эти приветствия и прощания – нереальная скукота. Люди внимали каждому его слову, а я боролась с зевотой.

Зато остальные знатные девушки приосанились, поправили прически, мотали головами в такт его словам. Как будто каждая надеялась, что принц глянет в их сторону, влюбится с первого взгляда – и тут же возьмет в жены.

– С благословения богов, да начнется поэтический конкурс и пусть победят в нем достойнейшие! – закончил наследный принц, и все кругом, от богатых до бедных, взорвались аплодисментами.

Я тоже ради приличия похлопала.

Глава 25

Как только аплодисменты стихли, на платформу вышел один из наставников Академии – сухонький седой мужчина.

– Сегодня, – объявил он, – мы услышим выступления лучших учеников Академии. Они прошли строгий отбор, и каждый из них достоин носить имя знатока поэтического искусства. Но… – тут он сделал эффектную паузу, – традиции гласят: любой желающий если у него есть дар и мужество – знатный или простой, чужой или свой – может бросить вызов и вступить в состязание.

В толпе что-то зашевелилось.

Некоторые головы повернулись к дальнему краю двора – туда, где толпились простолюдины.

И правда – оттуда отделился молодой парень, лет двадцати. Одет он был в поношенное ханьфу, но двигался уверенно. Он поклонился:

– Мое имя Яо. Я сын крестьянина из Южной деревни. Прошу позволения принять участие.

Много кто фыркнул. Нин Сюин презрительно щёлкнула веером, прикрывая усмешку.

– Из какой дыры он вылез. Читать хоть умеет? – пробормотала одна из её подружек.

Пока они обсуждали парня, из ряда, где сидели чиновники, поднялся ещё один мужчина. Высокий, хорошо сложенный, с лицом, которое я, увы, узнала.

Он был одним из тех двоих, что на приёме поддевали Сяо Вея. И… если я не путаю, именно про него Сяо Вей сказал, что его выгнали из академии.

– Смотри, смотри, – зашептались чуть выше. – Это же Си Сян!

«Си Сян – ну и имечко!» – Я едва не засмеялась в голос, с трудом удержав серьезную мину.

– Я слышала, его отец, чиновник Си, нанял для него лучших учителей. Хотят, чтобы он сегодня не ударил в грязь лицом.

– Да, особенно после того позорного случая…

Что именно это был за случай они не озвучили, но я подумала, что, наверное, они говорят про его отчисление.

– Если он провалится, – продолжили шептаться женщины, – для его отца это будет конец.

– Конечно, – откликнулась другая. – Нанять учителей за бешеные деньги и облажаться на глазах у всей знати? Нет ничего хуже, чем вызваться самому и стать посмешищем.

– Да! – тут же поддакнули ей, – Скромный глупец остаётся просто глупцом, а гордый – делается глупцом вдвойне.

– Глупец, что молчит, – может сойти за простака. – добавила первая женщина. – Глупец, что говорит становиться посмешищем.

И они обе засмеялись.

Кажется, оба эти изречения были в тетушкиных книжках. Там вообще много было о том, что молчание – золото, и, если не уверен, лучше лишний раз рот не открывать. Инициативность в этом мире совсем не повествовалось.

«Тот, кто громко называет себя мудрым, рискует запомниться как дурак.»

«Пока молчишь – ошибку