Дом на холме - Екатерина Стадникова

– Я тебя не брошу, идем! – Эмили потянула подругу вперед.

– Там нет крыс? – оказавшись на первой ступеньке, спросила она.

– Нет, – подтвердила девочка. – Во всем доме нет ни одной. Так говорит Альхен, а ей можно верить.

– Ну ладно... – Робин сделала еще шаг.

Так, не спеша, девочки преодолели лестницу. Никодемас и Люс отошли уже слишком далеко... и намека на свет лампы невозможно было разглядеть в густой черноте.

– Давай вернемся за свечой, – предложила Эмили.

– Флагра Аргентэус. – На ладошке Роби вспыхнул яркий белый огонь. – И нет проблем. Возьми, он не жжется.

– Спасибо. – Девочка зачерпнула пляшущие языки волшебного пламени. – Я так не умею...

– Везет... – улыбнулась та. – У нас с мамой часто нет ни света, ни свечей.

Подружки двинулись вглубь, неся перед собой импровизированные факелы. Эмили не столько следила за дорогой, сколько любовалась красотой огонька на своей ладони. Он терял легкие, невесомые искорки и казался теплым. В какой-то момент робкое пламя угасло...

– Ой... – расстроилась она.

– А ты рукой не маши и не дыши на него, – посоветовала Би, протягивая свою порцию света.

– Я постараюсь, – пообещала Эмили.

На пороге большого зала Робин снова застопорилась:

– Я туда не хочу, – голос дрожал, как волшебный огонек на ее ладони.

– Тише!..

Но было поздно. Эхо подхватило фразу и заметалось под потолком истошным криком! Би упала на коленки, обхватила голову руками и пронзительно взвизгнула, чего делать вообще не стоило. Тут-то и начался настоящий кошмар! Визг превратился в рев самых страшных диких зверей, которых только способно выдумать детское воображение.

На другом конце зала открылась дверь бойлерной. Затыкая уши, оттуда выскочил Люс. Эмили тщетно уговаривала подругу, чтоб та перестала визжать. Естественно, огонек погас. В темноте Люсьен чуть не споткнулся о девочек, чем напугал Роби еще сильнее.

Обезумив от страха, она вскочила и бросилась бежать... наугад, выставив перед собой руки. «Догонялки в темноте» – игра глупая и опасная, можно ненароком свернуть шею. Только юная мисс Варлоу совершенно не думала об этом, когда мчалась вслед за подругой, не разбирая дороги.

– Робин, стой!!! – кричала она.

Куда там... Редкий заяц сможет так долго и быстро улепетывать! Рев сумасшедшего эха потерялся, а Эмили почувствовала, что если сделает еще хоть шаг – упадет замертво! Жаль, что папа просил никому не показывать Орин... его свет сейчас очень пригодился бы.

– Роби, где ты? – осторожно позвала девочка, но ответа не последовало.

От бессмысленной погони болел бок, так сильно, что перехватывало дыхание. Она не выдержала, опустилась на грязный холодный пол и... расплакалась. Альхен всегда говорила, что в слезах нет ничего предосудительного, но Эмили все равно старалась сдерживаться.

– Прости меня... – прошептал кто-то совсем рядом.

– Робин, это ты? – девочка вздрогнула.

– Я, – призналась подруга.

– Ты меня прости... – Эмили смахнула воду с лица. – Нужно было рассказать про эхо в том зале.

– Мы заблудились? – Би сменила тему.

– Нет, – соврала она.

– Хорошо... Флагра Аргентэус. – Огонек выхватил из темноты грубые каменные стены и низкий потолок.

– Мы под библиотекой! – обрадовалась девочка.

– Ты видишь сквозь камень? – изумилась подруга.

– Мне больно смеяться, – предупредила Эмили, прикрывая ладошкой рот. – Конечно, нет. Вот корни. Они проросли прямиком из библиотеки.

Робин с удовольствием выслушала историю о Падди и пропавших семенах, пока мисс Варлоу переводила дыхание и мучительно соображала, в какую сторону следует двигаться.

– Вот вы где! – Люс сдвинул брови и поднял повыше фонарь.

– Простите, сэр, – Роби потупилась.

– Ничего. – Он взял девочек за руки и повел обратно к бойлерной.

На этот раз через чертов шумный зал все трое крались, как мыши. Но внутри их ждал неприятный сюрприз.

За дверью пегас загнал Никодемаса в угол, недвусмысленно сверкая кровавыми щелочками глаз, а мальчик отчаянно защищался, размахивая перед собой тонким блестящим клинком.

– Ветерок! – пролепетала Эмили.

– Уберите от меня эту тварь! – Никодемас не сводил взгляда с пегаса.

– Говорил я Патрику. – Люс спрятал девочек за спину. – Ветерок твой все же дикий зверь. Драконья кровь... не шутки!..

– Пусти! – Орин вспыхнул крошечной звездочкой.

Она перестала бояться в тот первый день, когда увидела малютку-пегаса под бойлером. Ветерок окреп и набрался сил, но Эмили верила, что он остался тем же доверчивым малышом, слушавшим колыбельную для чудовищ.

– Это я... – прошептала она, протягивая руку с пылающим кристаллом вперед. – Никодемас мой друг, оставь его... пожалуйста.

Ветерок внимательно следил за сиянием, а когда он шагнул навстречу свету, Эмили услышала, как Люсьен отступил за порог. Через несколько минут пегас уже лежал на своей золотой подстилке, сложив крылья, только изредка поглядывая на Никодемаса.

– Похоже, я ему не понравился, – сообщил мальчик, пряча клинок.

– Бывает. – Люс сидел на импровизированной кровати. – Наш Ветерок не промах... Общается исключительно с девочками.

– Вы еще поладите, – попыталась подбодрить Никодемаса Робин.

– Обойдусь как-нибудь, – отмахнулся тот.

Время в подвале летело незаметно.

После ужина ребята в сопровождении Гретты, с разрешения родителей, Эмили отправились в библиотеку – посмотреть на дерево. Им удалось выпросить у женщины «сказку на сон грядущий».

Гренни нацепила на нос очки, открыла выбранную друзьями книгу и устроилась в кресле под лампой. Но даже когда сказка подошла к концу, никому не хотелось спать!

– Это был лучший день в моей жизни! – призналась Би, забираясь в постель в отведенной ребятам комнате рядом с детской.

– Шутишь, – нахмурилась Эмили. – Мне стыдно, что все так...

– Как? – рассмеялся Никодемас. – О таких приключениях мечтают все!

– Мы же чуть не... – Она задумалась, подбирая нужное слово.

– Чуть – не считается! – подмигнула подруга.

– А я еще и сразился с драконом! – добавил мальчик. – Артур засохнет от зависти.

– Он и так похож на палку, куда ему сохнуть? – Эмили втянула щеки и постаралась изобразить Боунса.

Ей пора было оставить ребят, а девочка никак не могла оторваться. Дважды в комнату заглядывала Леди Аэрин, но им удавалось выторговать следующие «пять минут».