Перстень без камня - Анна Китаева

Стычка древнего чудовища с монахами заняла меньше минуты — жаба не успела бы зевнуть.

Руде Хунд обернулся, требовательно оглядел отряд.

— Один брат утоп, — доложил Наарен.

— Свято место пусто, — обронил настоятель.

Истово согласившись, пустоверы продолжили путь.

Встреча с морским чудовищем отклонила монахов от намеченного пути. Первоначально Руде Хунд собирался обогнуть Золотой остров и войти в гавань Трех ветров. Но посмотрев на уставших братьев, настоятель переменил планы. От места нападения змея пустоверы двинулись к берегу кратчайшим путем.

Отряд растянулся цепочкой, самые выдохшиеся плелись позади. Однако никто не жаловался, никто больше не проваливался в воду и не пытался тонуть. Вслед за Хундом монахи гуськом втянулись в горловину маленькой бухточки, по-хозяйски перегороженной ржавой цепью, от которой вниз уходила металлическая сеть. Пустоверы один за другим перешагнули цепь. Ясное дело, никто не рассчитывал, что в бухту кто-то придет пешим ходом. А плывущему на лодке пришлось бы искать ключ от замка, навешенного на подъемный механизм цепи.

В бухточке на мелководье дремали ездовые тюлени. На пирсе сохла кверху килем лодка, вытащенная для починки. Руде Хунд изумленно хмыкнул при виде лодки и тюляк. Это были те самые морские собаки, которые увезли их с Бенгой с Тюремного острова. Сколько дней прошло? Четыре? А кажется — целая жизнь. Интересно, где сейчас старик южанин, побратим поневоле? Хунд подумал, что он не прочь встретиться с Бенгой в своем новом качестве. Так просто… поговорить. Однако специально разыскивать старого змея он не станет.

Не сбавляя шага, настоятель вышел на берег и зашагал вверх по тропинке. Теплая пыль приятно грела босые ноги. Тюляки проводили явившихся с моря людей сонными взглядами. Дядюшка Зайн, полностью потеряв представление о мере вещей в круговерти последний дней, отсыпал им вчера тройную пайку селедки. Объевшиеся собаки временно стали нелюбопытными, зато счастливыми.

Подъем был крутым и долгим. Темная туча, нависшая над островом, все увеличивалась. Временами ветер доносил неприятный запах, и все время драло в горле и хотелось кашлять. Выбравшись наконец на ровное место, Руде Хунд почувствовал себя уставшим. Он обвел взглядом свой притихший отряд и решил, что монахам нужно отдохнуть, перекусить и промочить глотки. Съестные припасы у них были с собой в заплечных мешках. Вопрос с выпивкой тоже решился на удивление просто. Тропинка, превратившись сперва в немощеную улочку, а затем в мощеную, вывела их на маленькую площадь, где, опершись спиной о винную бочку, сидел трактирный подавала. На монахов он отреагировал примерно так же, как тюляки в бухточке, и примерно по той же причине — парень был со вчера пьян, счастлив и нелюбопытен.

— По приказу короля, — расплылся он в глупой улыбке, — наливаю всем.

— Наливай, — согласился Хунд, осторожно принюхиваясь.

Вино было не самым лучшим, но безусловно не отравленным.

Полчаса отдыха оживили отряд. Брат Наарен бдил, не позволяя монахам выпить больше, чем надо. Руде Хунд хотел расспросить местных о новостях, но оказалось, что достаточно лишь не мешать им рассказывать. Около винной бочки собралось избранное общество пьяниц и сплетников, и очень скоро голова у северянина распухла от невероятных баек.

Он узнал, что добрый король собрался жениться и на радостях выставил всем вина, благослови его Небо. И все радовались, только коварные маги, обернувшись грудастыми бабами с лошадиными головами и змеиными хвостами вместо ног, пролезли в королевскую спальню и испортили перстень, пока король в зверином обличье развлекался со своей невестой. Негодяев застукали, и король гнался за ними на драконе, но упал в море, откуда его вынес на себе огромный змей и выплюнул на берег — но не рассчитал и доплюнул аж до верхушки горы, отчего на Короне обломались зубья и проснулся вулкан. Дымит, зараза, что забившийся дымоход! А уж как в горле от этого дыма першит, просто невозможно, вот и приходится беспрерывно глотку вином полоскать.

Обалдевший Хунд хлебнул кислятины из кружки, помотал головой и продолжал слушать. Он узнал также, что южный и северный ветры, которые обычно шуточно борются на празднике смены сезонов, в этот раз подрались всерьез, а потом гоняли по всей гавани большой корабль северян, так что он развалился. Капитан учинил скандал, и ветры сделали ему новый корабль, точно как был, но капитан не унимался, и королевский почтальон посадил его в дворцовую тюрьму. Еще по всему острову валялись спящие девки, но каждый, кто их пытался поцеловать, превращался в жабу, поэтому девок снесли в сарай. А жабы теперь таятся за углами и норовят напрыгнуть на прохожих, чтобы свое проклятие другим отдать и обратно в людей превратиться. Поэтому лучше по улицам не разгуливать, а сидеть себе тихонечко рядом с бочкой и…

Руде Хунд пустил мимо ушей цветистые россказни и выловил интересующий его факт: капитана «Гордости Севера» надо искать во дворце. Простая магическая проверка подтвердила, что внизу, в гавани, брата Фубо нет. Королевский дворец в магическом поле выглядел огромным вихрем, нечего было и пытаться различить подробности. Оставалось довериться сплетням. Руде Хунд скомандовал подъем, и посвежевшие монахи резво двинулись вверх по улице. Улица выводила из Верхнего Бедельти на дорогу, идущую к королевскому дворцу. Отсюда зданий не было видно — зато слишком хорошо была видна разбухшая бурая туча, поглотившая Шапку.

Выпивохи, проводив взглядами отряд, переглянулись.

— Колдуны, — убежденно сказал один.

— Пошли штурмовать дворец, — заключил другой.

— Хорошо, что нас не тронули, — просипел третий. — Смерть, считай, рядом прогулялась, едва нам щелбанов не отвесила… За такое грех не выпить. Наливай, парень!

Цитадель Тарсингов была самой первой из построек королевского дворца.

Неуклюжая башня с толстыми стенами и окнами-бойницами отличалась от более поздних зданий, как ржаная лепешка от сладких пирожных. У тех, кто ее возводил, свежи были в памяти жестокие войны на континенте, когда жизни людей, бывало, зависели от прочности крепостных стен не меньше, чем от державших оборону магов. Шли века, резиденция королей Трех ветров не подвергалась осаде, но старая башня все так же угрюмо и подозрительно щурилась на мир узкими окошками. Она не верила, что настали спокойные времена, и ждала своего часа.

Короли не забывали ее подновлять из уважения к памяти основателя династии, Эмиена Тарсинга Первого, сына Бруада. Последний раз цитадель ремонтировали, когда Орвель был ребенком. Разумеется, он любил лазить в башню и представлять себе войну, осаду и прочие события, которые в том возрасте казались ему интересными.

Угроза, исходящая от вулкана, изменила отношение к незваным гостям из Бедельти. Король распорядился разместить их в цитадели. Когда башню открыли, чтобы впустить туда постояльцев, Орвель дор Тарсинг ощутил странную щекотку в душе. Как будто это что-то значило — то, что он самолично провернул огромный ключ в старинном замке. Как будто это предвещало новые неожиданности… словно мало всего уже случилось за последние несколько дней! Он не был здесь много лет. У Орвеля даже мелькнула мысль обойти все помещения башни и обновить свои впечатления о ней. Но времени на бесцельные прогулки у него не было.