Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого - Диана Гэблдон

Судя по солнцу, они двигались на север. Впрочем, это мало что ему говорило, ведь Роджер понятия не имел, откуда они начали путь. С другой стороны, вряд ли они далеко отошли от Фрейзер-Риджа – он был без сознания несколько часов, не дольше. Он смотрел на копыта лошади, мысленно прикидывая ее скорость. Входило две-три мили в час, такой темп он выдержит без особого труда.

Так, теперь ориентиры. Роджер не знал, откуда его забрали и зачем, но если он хочет вернуться, нужно запомнить дорогу.

Утес, футов сорок высотой, поросший косматой травой; с краю выглядывает кривая хурма с яркими рыжими плодами.

Они поднялись на вершину хребта, откуда открывался невероятный вид на соседнюю гору: в сверкающее небо вздымались три острых пика. Роджер запомнил, что левый выше других.

Потом ручей – или река? – на дне небольшого ущелья. Индейцы погнали лошадей вброд, и Роджер по пояс промок в ледяной воде.

Они все ехали и ехали, куда-то на север. Похитители с ним не разговаривали, и к концу четвертого дня Роджер понял, что утрачивает восприятие времени, впадая в транс, рожденный усталостью и молчанием гор. Он вытянул из кромки пальто длинную нить и принялся завязывать на ней узлы по количеству дней; эти крохотные узелки помогали ему удержаться в реальности и хоть как-то оценить пройденное расстояние.

Он вернется. Во что бы то ни стало он вернется во Фрейзер-Ридж.

На восьмой день ему улыбнулась удача. Они забрались высоко в горы; накануне миновали перевал и теперь спускались по крутому склону. Пони фыркали, осторожно переставляя ноги, потому что при каждом движении поклажа на седле скрипела и опасно раскачивалась.

Потом дорога резко забрала вверх, и пони вовсе замедлили шаг. Роджеру удалось даже получить небольшую передышку; он поравнялся с лошадью и ухватился за кожаную упряжь, вынуждая животное волочь его на себе.

Индейцы тоже спешились. Роджер плелся в конце – и, прищурившись, внимательно смотрел в спину тому, кто вел его лошадь. Держался он одной рукой, а второй, прикрываясь полой пальто, незаметно дергал узел на поводьях.

Прядь за прядью конопляная веревка понемногу ослабевала, пока наконец к лошади его не привязывала одна лишь тонкая нить. Роджер выжидал подходящий момент, обливаясь потом от страха – вдруг он выдаст себя, вдруг они решат сейчас разбить лагерь, вдруг кому-нибудь из индейцев взбредет в голову проверить путы?..

Однако они не остановились, и индеец не обернулся. Сейчас! Сердце Роджера радостно заколотилось, когда первый пони свернул на узкую оленью тропку. Земля там резко уходила вниз, футов на шесть, потом снова выравнивалась, переходя в пологий, заросший густым лесом склон. Идеальное место для побега.

Один пони уже перебрался через узкий участок тропы, за ним последовал второй. Потом третий – и настала очередь Роджера. Он прижался к лошадиному боку, сладковато пахнущему звериным потом. Шаг, другой – и вот он на тропе.

Роджер дернул за веревку, обрывая последнюю прядь, и прыгнул. Он больно ударился коленями, тут же вскочил и побежал, теряя башмаки. Ввалился в мелкий ручей, на четвереньках выполз на берег и рванул дальше.

За спиной раздавались крики; хотя вскоре они стихли, он знал, что за ним гонятся, просто не тратят зря дыхание.

Окружающий пейзаж сливался в мешанину веток и камней. Роджер закрутил головой, высматривая убежище. Он выбрал березовую рощу, промчался сквозь нее, очутившись на пологом лужке, и побежал дальше, скользя босыми ногами по мокрой траве и спотыкаясь о корни и камни. На дальнем краю он позволил себе оглянуться и увидел среди листвы два темных силуэта.

Он нырнул в другую рощицу и зигзагами помчался между обломками скал, надрывно, с хрипом, дыша. Оказывается, здесь, в этом чертовом прошлом, есть и свои преимущества: легкие очистились от всякой дряни и работают гораздо лучше. А потом времени на размышления просто не осталось, и Роджера погнал вперед слепой инстинкт.

Снова вниз, сползти по мокрой стене утеса, цепляясь за чахлые пучки трав, которые то и дело выдергиваются с корнем, и за невидимые трещины, покрытые склизкой грязью. В конце концов Роджер спрыгнул, чудом не подвернув ногу.

Один из преследователей показался над обрывом и тоже начал спускаться. Роджер сорвал петлю, по-прежнему висевшую у него на шее, и сильно хлестнул индейца по рукам. Тот сорвался, заскользил вниз и тяжело упал на бок. Роджер накинул петлю ему на шею, затянул и рванул прочь, пока индеец, задыхаясь, распутывал узел.

Деревья! Ему нужно укрытие. Он перепрыгнул через упавшее бревно, споткнулся и покатился по земле, и снова вскочил. Вон – чуть выше по склону растут ели! Роджер потащил себя к ним, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди.

Он вломился в ели, продираясь сквозь тысячи острых игл, вслепую, чтобы не выколоть глаза. Земля вдруг ушла из-под ног, и Роджер полетел в никуда.

Его сильно ударило о камни, выбив из легких последний воздух, и в фонтане из еловых игл и грязи он покатился дальше, вовремя сообразив свернуться калачиком, чтобы не искалечиться об острые камни и торчащие обломки веток.

Наконец он влетел в клубок тонких древесных стеблей, повис на секунду и с грохотом упал. Одурелый и исцарапанный, он неподвижно лежал на земле, потом все-таки перекатился на бок и принялся вытирать с лица кровь и грязь.

А потом поднял голову и увидел их на козырьке уступа – двоих индейцев, которые уже осторожно спускались по склону.

Не желая сдаваться, Роджер встал на четвереньки и протиснулся между древесными стеблями. Острые ветки нещадно кололись, на голову падали дохлые цикады и сухие листья, но он упорно полз вперед, змеей извиваясь в лабиринте тесно растущих стволов.

Роджера не оставляло ощущение, что он продирается сквозь круги ада. Это и в самом деле было так – только ад оказался зеленым. Его угораздило попасть в заросли рододендрона. Запоздало сообразив, что происходит, он несколько замедлил темпы бегства – если таковым можно считать передвижение со скоростью десять футов в час.

Щель, в которую он угодил, была слишком узка, чтобы глядеть по сторонам; все же он с трудом вывернул шею и посмотрел назад. Там ничего не было, кроме затхлой душной темноты, где в редких лучах света плясали пылинки. Ничего: только стволы и гибкие ветки рододендронов.

Трясущиеся ноги вконец отказали, и Роджер растянулся на земле. Он лежал, скорчившись среди стеблей, и дышал запахами гниющих листьев и сырой земли.

– Ты ведь искал убежище, приятель… – пробормотал он.

Все тело нещадно болело, на Роджере не осталось живого места. В тусклом свете ободранные пальцы выглядели кусками сырого мяса.

Ведя счет ушибам и ранам, Роджер краем уха прислушивался, нет ли погони. На удивление, было тихо. Он вспомнил, как в тавернах Кросс-Крика частенько рассказывали байки о рододендровых зарослях; почти всегда это были истории об охотничьих собаках, нырнувших в дебри вслед за белкой – да там и сгинувших.