Затворник с Примроуз-лейн - Джеймс Реннер

Кэти посмотрела на Дэвида. Она была готова разрыдаться от страха и растерянности. Он кивнул.

– Это краткая версия. – Дэвид наклонился к ней, пристально и ободряюще поглядел в глаза, нежно взял за подбородок. – Кэти, хочешь услышать всю эту историю?

Она сглотнула слезы:

– Я… я всегда что-то такое чувствовала. Всегда, всю мою жизнь, как будто стою на тротуаре под роялем, висящим на веревке, и она вот-вот оборвется. Вот именно так. И чувство, будто все вокруг ненастоящее. Всегда казалось, что кого-то обманываю уже тем, что просто живу. Срань господня, Дэвид. Ты давно это знаешь?

– Недавно узнал. Это ничего, если тебе сейчас не хочется об этом слушать. Тебе нужно передохнуть?

– Нет, – сказала Кэти. – Выкладывайте. Так что там должно было случиться?

* * *

Рассказ занял почти час. За это время мы доели спагетти, а заодно выпили бутылку вина. Кэти не пропустила ни единого слова, то и дело перебивая и требуя подробностей. Когда я закончил, они с Дэвидом вышли на крыльцо под навес подышать свежим воздухом, пока я мыл посуду. Я почувствовал укол ревности, но подавил ее, пусть и не без труда.

Дождь прекратился, и выглянули звезды. Свежо пахло рекой. Дэвид облокотился на перила. Кэти вытащила из сумочки завалявшуюся сигарету и прикурила от дешевенькой ярко-зеленой зажигалки.

– Как в страшном сне, когда сделала что-то не так, что-то такое, от чего вся твоя жизнь пойдет под откос, и вот просыпаешься и радуешься, что по-прежнему все в порядке. Но тут я не просыпаюсь. Почему вы мне рассказали?

– Будь я на твоем месте, сам захотел бы узнать, – ответил Дэвид. – Я неправильно сделал?

Кэти задумчиво втянула дым.

– Нет, думаю, правильно.

Она молчала так долго, что еще до того, как заговорила, Дэвид уже знал, что она скажет.

– Я не могу быть с тобой, – сказала она.

– Почему? Все стало слишком странно?

Кэти покачала головой.

– Это против природы. Это неправильно. Этого никогда не должно было случиться.

– А может, должно было, – сказал Дэвид. – Может, у всех у нас… судьба или что там еще. И может быть, если у нас есть свобода воли, значит, только мы сами, люди, можем изменить эту судьбу. Может, все это и должно было случиться, если тот человек не похитит тебя.

– А как насчет Элизабет? – спросила она. – Какой могла быть ее судьба?

По правде, Дэвид не думал об этом. Он свыкся со смертью Элизабет и, даже зная теперь, что смерть эта была насильственной, не задумывался, какой могла бы быть ее жестоко прерванная жизнь.

– Вот видишь, – сказала Кэти. – Твоя жизнь стала такой запутанной, что ты уже не можешь разобраться, какая она должна быть на самом деле.

– Я не пробовал изменить ход истории.

– Но хочешь сделать это, – сказала она. – Я вижу. Ты ведь слышал, что он рассказывал. Это происходит снова и снова. Элизабет, я, теперь другая девочка, Эрин. Что, если ее тоже убили? И ты так зациклишься на том, чтобы найти ее убийцу, что опять пойдешь по тому же кругу? Сядешь в машину времени, вернешься в прошлое, чтобы жить этой жуткой жизнью отшельника? Когда это закончится?

– Мы найдем этого парня, – сказал он.

Кэти вздохнула. Она взяла его руки в свои и посмотрела ему в глаза:

– Ты думаешь, что найдешь. Но не найдешь никогда. В этом все дело. Этому нет конца. Тебе нужно остановиться.

– Не могу.

– Вот почему я не могу быть с тобой, Дэвид. Я возвращаюсь к Ральфу, если он меня примет. А об этом всем постараюсь забыть, если смогу. Так надо.

– И будешь счастлива? – спросил он.

– Стану. Со временем. Он хороший человек. Я была счастлива до встречи с тобой.

Дэвид кивнул и отвел глаза. Он посмотрел в небо и представил где-то там мир, в котором этот разговор не состоялся.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– Не надо, – сказала Кэти.

Через окно я видел, как она ушла. Не оглянувшись на него и не помахав рукой мне.

Всю ночь Дэвид просидел, завернувшись в одеяло, в кабинете – среди бумаг из дела об убийстве его бывшей подружки.

Я хотел обнять его. Сказать, что все будет в порядке.

Но обнимать и утешать самого себя было странно. Так что я пошел спать и тоже малость всплакнул.

* * *

Мы выехали рано утром, почти в полном молчании позавтракав бейглами с лососем, которые приготовил Меркл. В лечебницу Святого Себастьяна для психически больных преступников мы прибыли в одиннадцатом часу.

Комплекс кирпичных зданий, окруженный высокой оградой из колючей проволоки, рядом с озером Таппан в центре Огайо, до 1975 года был обычной окружной больницей, пока власти не решили отобрать ее для содержания заключенных, которые были слишком опасны даже для обитателей тюрем в Мэнсфилде и Графтоне. В одном крыле проживали осужденные преступники, в другом – граждане, направленные сюда различными частными организациями, немного перегнувшими палку в заботе о своих проблемных подопечных. Но въезд на территорию был общим – двойные ворота, охраняемые парой часовых.

Охранник махнул рукой, мы въехали в загон между двумя воротами и подождали, пока первые закроются, а вторые отворятся. Для посетителей на парковке было только одно место, прямо перед тремя видеокамерами, рядом со входом в главное здание. Через окна на втором этаже наголо обритые мужики в оранжевых комбинезонах следили за каждым нашим шагом. Один из них прыгал на кровати. Этажом ниже какая-то женщина терлась об оконное стекло грудями.

Тощая дама с коротко стриженными прямыми черными волосами, в аккуратном сером костюме ждала нас на ступеньках у входа. Она поджала губы при виде моей трости. Для нее я всего лишь страховой случай.

– Вы ничего не говорили про сопровождающего, мистер Нефф, – сказала она вместо приветствия.

– Это мой редактор, – сказал Дэвид. – Джон Макгаффин. Джон, это Рени Хабершам.

– Вообще-то вы должны были согласовать это со мной.

– Какая-то проблема? С удовольствием поговорю с директором, если вы…

– Проблем нет, – отрезала она. – Сюда.

Хабершам развернулась на устрашающе высоких каблуках и зацокала к дверям. Мы шли за ней медленно, вынуждая постоянно останавливаться и ждать нас. В конце концов она начала открыто морщиться на мою немощь. Честно говоря, я немного притворялся.

– Вам придется сдать вашу сумку, мистер Нефф, – сказала она, когда мы подошли к КПП в начале длинного темного коридора.

– Боюсь, не смогу этого сделать, – сказал Дэвид. – Весь смысл нашего визита в том, чтобы пройтись по документам, которые у меня с собой, вместе с Райли Тримблом. Милости прошу просмотреть их, если хотите, но уверен, никакой контрабанды не найдете. Вчера все это было согласовано с вашим начальником.