Затворник с Примроуз-лейн - Джеймс Реннер

И это еще не все. Что, если кто-то окажется вблизи места, где я припаркую свое яйцо? Скажем, в 2003-м, когда я буду еще спать и путешествовать во времени? Увидят ли они аппарат? Я видел маленькое яйцо у Теслы в лаборатории, так что и они смогут. Вдруг они откроют его и погубят весь эксперимент? А когда они полезут в яйцо, не оторвутся ли их руки от тела, отправившись в прошлое, в то время как туловища останутся в настоящем?

Придется найти площадку, куда никто не заглядывал в промежутке между 1999 и 2036 годом. Но как же найти никому не известное место?

Я стоял у дома Танмэя, прислонившись к своему электрогрузовичку – ему зарядили батарею и поменяли шины, – и прокручивал в голове все эти ужасы. Напоследок проверил рюкзак: пятьдесят долларов мелочью, большей частью четвертаками того времени (бумажные деньги наверняка истлеют); наждачная бумага и проволочная мочалка в небольшой металлической коробочке; заламинированная топографическая карта Огайо; различные заметки по делу Кэти, обернутые в пластик и тоже в плотно закрывающейся металлической коробке. Уже позже я сообразил, что мог бы положить туда и деньги. Тут я наткнулся на потайной карман рюкзака. Так давно им не пользовался, что забыл о нем. Внутри что-то лежало.

Сладкий запах старого табака, в наши дни – экзотический аромат. Конгресс все-таки объявил никотиносодержащую продукцию вне закона в 2018-м. Если бы меня поймали с этой пачкой «Мальборо», оштрафовали бы на две с половиной тысячи долларов. Разумеется, сейчас перспектива быть пойманным с нелегальными сигаретами волновала меня меньше всего.

В бардачке электрогрузовика за скомканными салфетками прятался коробок спичек. Он был из некоего заведения под названием «Спитфайр салун», и на вид ему было столько же лет, сколько сигаретам. Со второй попытки я зажег одну спичку, поднес ее к кончику сморщенной сигареты и глубоко затянулся. Сигарета горела едва-едва, но затухать не собиралась. Я почувствовал, как горячий дым пощипывает легкие – терпимо и приятно. Я вспомнил свою самую первую сигарету, которую вкусил в затхлой палатке Джейка Джонсона в летнем лагере Кэмп-Ритчи в 1989 году. На вкус она была совсем как сейчас.

Кэмп-Ритчи закрылся год спустя, и бойскаутов этого района перевели в новый лагерь рядом. Старый Кэмп-Ритчи превратился в жуткий, заросший лианами лагерь-призрак. По какой-то причине, вроде из-за грунтовых вод, здесь ничего нельзя было строить. Я видел фотографии развалин в малой сети, на сайте каких-то охотников за привидениями, которые туда проникали, несмотря на то что штат выкупил эту землю у скаутов и поставил знак «Проход воспрещен».

Я сделал еще затяжку и улыбнулся.

Дорога от Вермилиона до Кэмп-Ритчи в Лавленде заняла около пяти часов. Долгая одинокая поездка в темноте. Я слушал новости о наглом нападении на лабораторию Теслы. Пресс-секретарь НФБР твердил репортерам о том, что я украл прототип нового теплового генератора и намеревался продать его в Канаду на черном рынке – президент Сорос никогда не упускал случая насолить северному соседу. Примерно в два часа ночи пресс-служба сообщила, что уники схватили меня в Торонто и что Канада отказывается это подтверждать. Рассматривался вариант силового ответа. И так далее.

Ночью я, среди прочего, думал о старой легенде, что слышал у костра на берегу озера Донахей в Кэмп-Ритчи. О легенде о Лавлендской Лягушке. Из смены в смену в летнем лагере скауты постарше передавали младшим историю о мифическом древнем создании, бродящем в окрестностях Лавленда и близ реки Литл-Майами. Еще когда сюда не пришли белые люди, индейцы шауни говорили о чудовище, которое выглядит как лягушка, но ходит как человек. Оно покрыто черной слизью и нечувствительно к боли. Индейцы называли его Шаунахук – «речной демон». Достоверности таким рассказам прибавлял случай с шефом полиции Лавленда, которого, как поговаривали, чудовище убило, когда тот наткнулся на него на дороге Твайтви в 1986 году. Страж порядка погиб от удара током из какого-то лазерного оружия, которое человек-лягушка держал в руке. Как авторитетно заявляли старшие мальчики, Лавлендская Лягушка любит есть маленьких скаутов, которые отбиваются от своего отряда.

В детстве эти байки наводили на меня ужас.

Я выехал на Твайтви, когда первые лучи солнца осветили предгорье Южного Огайо. С тех пор как я проезжал здесь последний раз, подлесок разросся, но места были знакомые. Я затосковал по летним дням, проведенным в лагере, по солоноватому запаху озерной воды, по нашим лесным походам. Хорошо бы вернуться в то далекое время! Но Танмэй уже установил таймер.

Я остановился сразу за мостом через Литл-Майами, в четверти мили от того места, где когда-то стояли высокие бревенчатые ворота Кэмп-Ритчи. На секунду забеспокоился – как быть с грузовичком? Что, если его обнаружат в лесу и найдут яйцо? Но потом я посмеялся над собой. Да черт с ним, с грузовичком, пусть ищут. К тому времени, как они до него доберутся, яйцо – со мной внутри – исчезнет, перенесется в прошлое.

Когда я выгрузил яйцо из кузова, передвигать его оказалось удивительно легко. Оно послушно катилось по мягкой, поросшей крапивой земле между рядами высоких сосен.

Куда бы его деть? Понятно, что подальше от дороги, чтобы не было видно из проезжающих машин. Как только дорога скрылась из виду, я прокатил яйцо еще ярдов сто для безопасности. А какая могла быть опасность? Да если б я знал.

Я поместил яйцо за раскидистой сосной, надеясь таким образом хоть как-то упрятать его от посторонних глаз. На секунду пришел в изумление, когда еще одно черное яйцо выскочило рядом с деревом, но вспомнил, что мне показывал Тесла, и успокоился. Это, конечно, было мое яйцо, которое уже отправилось вспять по прожитому мной времени.

Я осторожно прислонил яйцо к сосне. Его поглотило другое яйцо, но в действительности их было по-прежнему два. Одно из них – в волновой форме. Голова шла кругом.

Сердце у меня учащенно забилось, когда я нажал рычаг, отпирающий машину времени. Крышка с шипением отошла. Я аккуратно засунул сумку под широкое мягкое кресло, занимавшее бо́льшую часть кабины. Затем, с некоторым усилием, забрался внутрь.

Удобно. Однако сидение в одной и той же позе в течение тридцати шести лет неминуемо приведет к пролежням. Приняли ли это в расчет Тесла или Танмэй? Я читал где-то, что препарат Танмэя для гибернации предотвращает какую бы то ни было инфекцию, но не мог выбросить из головы ужасную картину – я просыпаюсь и обнаруживаю, что моя задница превратилась в один сплошной нарыв. Может, машина вращается или колышется, чтобы этого не случилось? Тесла, должно быть, подумал об этом и вделал в обивку что-нибудь, чтобы стимулировать мышцы. Но точно я не знал. Инструкция к яйцу не прилагалась.

Еще внутри был странный запах. Миндальный. Наверное, обивка пропитана каким-то антисептиком.

Я подождал с минуту. Сказать по правде, я здорово волновался. Думаю, я чувствовал себя как первые астронавты, запертые в межконтинентальной баллистической ракете, готовые взлететь в космос – или взорваться. И иногда они взрывались. Я понимал, что со значительной долей вероятности могу умереть в этом яйце, и мой труп будет путешествовать во времени… сколько? Для перемещения в прошлое топливо яйцу не требуется – оно нужно лишь для старта и остановки. Так что же выходит, если эта машина не ржавеет и не пропускает воздуха, она подвезет мои останки ко дню Сотворения мира? Это, кстати, немного утешало. По крайней мере, моя смерть станет приключением.