Падший - Рене Ахдие

Правительница Сильван Уайль поднялась со своего солнечного трона и поприветствовала Селину с Бастьяном с распростертыми объятиями.

– Я благодарю тебя за то, что вернул мне мою дочь, – сказала Бастьяну леди Силла. Его смех разлился по залу, и она великодушно ему улыбнулась. – Однако я немного разочарована тем, что она вернулась не в целости и сохранности, как обещал мне Арджун.

– Пожалуйста, – сказала Селина. – В этом не было его вины. Арджун чуть не лишился жизни, защищая меня. Более того, он заключил сделку с тварями Сильван Вальд, чтобы мы могли беспрепятственно уйти из места, которое раньше было сердцем Зимнего королевства.

Мать Селины вернулась к своему трону, села и подперла своими элегантными пальцами острый подбородок, ее длинные ногти блестели, точно зеркальная гладь. Она снисходительно улыбнулась, взгляд ее черных, как роскошный бархат, глаз смягчился. Локоны достающих до самой талии волос укрывали ее плечи, точно накидка.

– Не беспокойся за Арджуна. Ему я тоже благодарна.

Выдохнув, Селина сделала шаг вперед, отпустив руку Бастьяна.

– Могу ли я попросить кое о чем? – спросила она.

– Кончено можешь, дочка.

– Я хочу остаться с тобой в Сильван Уайль на какое-то время. Но в Новом Орлеане меня ждут люди, которым я должна все объяснить. Мне нужно закончить там некоторые дела. Ты позволишь нам уйти, если я пообещаю, что вернусь?

Леди Силла постучала серебряным ногтем по ручке своего золотого трона, а затем на ее лице снова появилась безмятежная улыбка.

– Ты ведь знаешь, что обещаниями не разбрасываются, моя дорогая.

– Знаю, – кивнула Селина. – И я обещаю вернуться. Но что еще важнее, я хочу получше узнать свою мать. – Она улыбнулась матери. – Я хочу узнать, что приносит ей радость, а что печаль.

Бархатные глаза матери оглядели Селину с головы до ног, а потом они переместились на Бастьяна, и слегка раскосые уголки ее глаз задумчиво сузились. Селина не могла точно знать, о чем думает ее мать, однако подозревала, что в сердце правительницы Уайль оставалось не так много любви, когда речь заходила о симпатичном кровопийце, стоящем сейчас перед ней.

Нервно вздохнув, Селина продолжила молча стоять, дожидаясь решения своей матери.

Наконец леди Силла вновь поднялась, ее длинное кремовое платье заколыхалось, когда она подошла к Селине.

– Разумеется, моя ага, – сказала она. – У тебя есть жизнь в мире смертных. Вполне логично, что есть и вопросы, которые ты сначала хочешь решить. У нас будет время узнать друг друга получше, когда ты вернешься сюда. Большего мне и не нужно. – Она прижала свою бледную руку к щеке Селины и добавила: – Золотой шар, что я тебе дала, все еще с тобой?

Селина запустила руку в карман и вытащила золотую сферу, которая, однако, мерцала уже не так ярко, как прежде. Правительница Сильван Уайль зажала шар между своими ладонями и слегка стиснула. Когда она снова разомкнула руки, сфера превратилась в золотое кольцо с огромным желтым драгоценным камнем прямоугольной формы.

Мать протянула кольцо Селине и сказала:

– Как только ты пожелаешь вернуться, поверни камень в кольце три раза направо и три раза налево. Появится портал, который приведет тебя прямиком ко мне в Летнее королевство. В конце концов, – она заботливо улыбнулась, – ведь твое место здесь.

Селина надела кольцо на палец, а затем обняла мать.

– Спасибо, умма.

Удивление появилось на милом личике правительницы волшебных земель. Однако она обняла дочь и крепко прижала к себе.

– Никогда не забывай, как сильно твоя умма тебя любит.

– Я скоро вернусь, – сказала Селина. – Обещаю.

– Знаю, что вернешься.

Как только Йури проводила ее дочь с проклятым кровососом прочь из Летнего королевства, леди Силла вызвала к себе Рийю. Она подозвала свою генеральшу поближе, так близко, что только ее доверенная охотница могла слышать их разговор.

Предводительница серых мантий кивнула. Когда она отправилась выполнять указ своей госпожи, холодная улыбка мелькнула в уголках губ леди Силлы.

В конце концов она заполучила власть в Летнем королевстве как минимум потому, что была умна и хитра. И она не собиралась отдавать эту власть кому-то другому. Уж точно не наследнику вампира, которого ненавидела больше всего на свете. Вампиру, который отнял у нее больше, чем любой другой враг, когда-либо существовавший.

Леди Силла это знает точно.

А всех остальных врагов она убила собственными руками.

Мы возвращаемся в мир пепла и дыма. В мир огня.

В Новом Орлеане уже июнь. И несмотря на то, что сейчас закат, воздух вокруг нас горячий и наполнен резким запахом моря. Почти два месяца смертного времени прошли за пять дней, проведенных в Другом мире. Хотя Арджун и предупреждал, что так будет, мне до сих пор сложно в это поверить.

Однако не так сложно, как в ту картину, что предстала передо мной.

«Жак». Место, которое я называл домом на протяжении стольких лет, сгорел дотла вместе с двумя другими зданиями по соседству. От ресторана не осталось ничего, кроме груды обугленных головешек. Остатки дымохода. Гора разбитых кирпичей. Фрагменты расплавленных латунных украшений. Ошметки мраморного шахматного столика, который так любил мой дядя.

Я брожу по руинам своего дома, Селина молча стоит рядом со мной, а за ее спиной садится солнце. Прохожие останавливаются порой, чтобы поглазеть на эту картину. Разинув рты, они раздосадованно цокают языками.

«Какая жалость». Ветер разносит», – разносятся по ветру их голоса, их слова звенят у меня в ушах, как церковные колокола. Иногда я благодарен своему обостренному слуху. Но не сегодня.

Селина огибает груду красных кирпичей и подходит ближе ко мне. Она озирается по сторонам, ее зеленые глаза блестят, как драгоценные камни. Как изумруды, сияющие во мраке.

– Ты знаешь, кто мог это натворить? – шепчет она, взяв меня за руку.

– У меня есть… – Я замолкаю, когда шорох доносится из темноты за нами. Груда кирпичей осыпается за тянущимся в воздух дымом. Я отталкиваю Селину за спину, и с моих губ срывается предостерегающее шипение.

– Бастьян.

Я тут же расслабляюсь. Из-за почерневшей дымоходной трубы появляется Одетта, ее лицо бесстрастно. Она одета в темный мужской костюм, точно пришла с похорон. В руках у нее фетровая шляпа. На поясе на цепочке висят карманные золотые часы, которые когда-то принадлежали моему отцу. Должно быть, она успела спасти часы от огня для меня.

Я хватаю ее за руку и заключаю в объятия. Селина обнимает нас двоих. И Одетта сдается: я слышу, как она начинает плакать.

– Это сделало Братство? – спрашиваю я.