Византия в эпоху иконоборчества - Алексей Величко

Как человек с глубоким чувством достоинства и любви к отечеству, 24 июня 813 г., сразу же по возвращении в Константинополь, Михаил опять заявил о сложении с себя императорской мантии. Царица Прокопия резко воспротивилась этому, ее поддержали и некоторые другие сановники, пообещав царю с оружием в руках защищать его право на престол. Императрица, в отличие от мужа обладавшая бóльшим честолюбием, воскликнула: «Страшно, если корону на голову водрузит Барка!», имея в виду супругу стратига Льва Феодосию. При множестве потенциальных претендентов на царство только Лев Армянин обладал не только необходимыми способностями, но и, главное, вооруженной силой для обеспечения своих прав, и Прокопия прекрасно это понимала.

На крики царицы император Михаил Рангаве кротко заметил, что покоряться Божественной воле — благо и что он не желает видеть Римской державы, истекающей братской кровью[439]. Конечно, это был благородный и жертвенный поступок, характерный для кроткого и благочестивого царя.

Патриарх св. Никифор неожиданно поддержал царя, пообещав, что гарантирует ему жизнь в случае добровольного оставление трона. Между тем единственный боеспособный отряд римской армии — полки фемы Анатолики, провозгласили царем своего стратига Льва V Армянина. Поняв, что не принять воли армии невозможно, Лев согласился, вошел в Константинополь через Золотые ворота и занял место в царском дворце.

Узнав об этом, Михаил Рангаве вместе с супругой и детьми прошли в храм и там 10 июля 813 г. приняли монашеский постриг. Император Лев V Армянин отправил Михаила в обитель на остров Плат, где при нем находились два сына — Никита и Евстратий, которых оскопили сразу же после пострига. Но бывшая царица Прокопия была отделена от мужчин, несмотря на просьбы Михаила Рангаве, и отправлена в дальнюю обитель.

По приказу нового императора царственные иноки получили большое ежегодное содержание, чтобы ни в чем не нуждаться. Как говорят, Михаил прожил еще долгую жизнь, пробыв в постриге более 30 лет, и умер только в 845 г. или даже в 850 г. Но, как ни странно, мы вскоре еще увидим прекрасную ветвь от ствола Рангаве: в назначенный Богом час его малолетний сын Никита, пристрастившийся к иноческой жизни, станет Константинопольским патриархом святым Игнатием.

Так завершила свою историю династия Никифора Геника[440].

О детстве и юности нового Римского царя Льва V, получившего прозвище «Армянин», известно немного. Детство он провел в Армении и происходил по одной линии из армянского рода, по другой — из сирийцев. Вскоре юноша перебрался в город Пидру, что находился в феме Анатолии, и там записался в армию. Лев был высок ростом, храбр до отчаяния, его физические возможности казались безграничными, и при этом воин отличался учтивостью и красноречием. Кроме того, Лев был очень набожен и ревностен в делах веры. Больше всего на свете он любил петь в храме с певчими, так что его считали самым искусным в пении псалмов среди всех современников. Нередко он регентовал хором и прекрасно знал церковный устав.

Еще совсем молодым человеком он попался на глаза одному монаху-пустыннику, и тот пророчествовал Льву царский престол: не невероятное событие для тех времен, когда сила, отвага и решимость могли проложить дорогу на самый верх политической пирамиды. Неясно, насколько сам Лев придал значение этому пророчеству, но по складу характера он был честолюбив и жаждал славы[441].

Вскоре на юношу обратили внимание командиры, причислившие Льва к самым отважным смельчакам Анатолийской армии. Стратигом Анатолии и пяти других восточных областей, за исключением Армениака, в то время был назначен уже знакомый нам Варданион «Турок», включивший в число своих телохранителей двух близких друзей — Льва Армянина и Михаила Травла. Как люди скромного происхождения, они связали свои надежды на карьеру с Варданионом и действительно вскоре получили довольно высокие посты в армии. После этого Лев удачно женился на девушке по имени Феодосия, приходившейся дочерью знатному столичному сановнику Арсавиру.

Когда у Льва родился первенец, Михаил Травл стал крестным отцом младенца, то есть друзья породнились духовно. Правда, Льву предстояло поволноваться, когда его тесть организовал заговор против императора Никифора Геника. Но даже крушение планов Арсавира и пострижение его в монахи не сказалось на судьбе Льва — он по-прежнему служил в армии и стремительно продвигался по карьерной лестнице. Когда восточное войско объявило Варданиона императором, Лев и Михаил перебежали на сторону законного царя и были щедро вознаграждены им. Лев получил должность магистра федератов, царский дворец Зенона и Дагисфей. Михаилу достались должность комискорта и дворец Кариан[442].

После отречения Варданиона и принятия им пострига Льву Армянину вдобавок к новой должности были фактически поручены все те фемы, которые ранее находились в управлении «Турка», а вместе с ними заботы по защите восточного края от арабов. Время было неспокойное, мусульмане постоянно устраивали набеги на приграничные земли, но Лев, чей полководческий талант раскрылся в полной мере, успешно действовал на новом поприще. Он выигрывал сражение за сражением и приобрел не только большую славу и опыт, но и весьма приличное состояние: в римской армии по-прежнему существовала традиция долевого распределения добычи, и полководец получал значительную ее часть[443].

Неизвестно, как дальше сложилась бы его судьба, но в какой-то момент времени Лев настолько почувствовал свою значимость и уверовал в собственную безнаказанность, что начал игнорировать распоряжения императора Никифора I Геника по армии. Как обычно, весной ему доставили жалованье солдат, которое надлежало раздать по сложившимся правилам. Но Лев сибаритствовал, проводил время в безделье, проживая в городке Евхаите, и со дня на день откладывал выполнение порученного ему задания. В приграничной полосе такое легкомыслие недопустимо, и нет ничего удивительного, что вскоре арабы, прознавшие о прибытии казны, ночью напали на ставку стратига. Сам он успел спастись, зато солдатские деньги оказались в руках сарацин.

Император Никифор был не тем человеком, который прощал подобные ошибки. Кроме того, как царь бережливый, он искренне сожалел о потере крупной суммы казенных денег. Было назначено следствие, установившее вину Льва, последовало возмездие. Несмотря на прежние заслуги, стратига не пожалели: он был подвергнут телесным наказаниям и отправлен в пожизненную ссылку.