«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота - Елена Смилянская

В 4 часа 20 минут «Саратов» и «Не Тронь Меня», которые шли впереди нас по правому борту, вдруг сменили курс и прекратили погоню, хотя для всех оставался общий сигнал продолжить преследование. Адмирал приказал на это выпалить в них 18-фунтовым ядром со среднего дека с приказом по возможности попасть в них и в 4.34 спустил наш английский флаг, который был поставлен, чтобы держать неприятеля в ожидании; он поднял наши настоящие флаги, выстрелил в «Не Тронь Меня», чтобы там прибавили парусов, и в 4.37 пополудни «Не Тронь Меня» с наветренной стороны подошел к неприятелю; в 4.41 «Не Тронь Меня» сделал поворот фордевинд так, чтобы ветер дул с левого борта, но там не прибавили парусов; несколько неприятельских судов все еще находились с подветренной стороны от остальных. «Не Тронь Меня» и «Надежда» лежали под своими поднятыми нижними прямыми парусами, но без установленных стакселей. В 4.57 увидели еще пять кораблей неприятеля, поворачивающих на ветре, чтобы присоединиться к их флоту.

Отправили лейтенанта и 20 солдат на борт транспорта «Граф Чернышев». В 5.30 пополудни неприятель дал сигнал и стал выстраивать сомкнутую линию, подняв флаги; оказалось, что там два адмирала и один вице-адмирал.

В 5.36 [фрегат] «Надежда» подошел с наветренной стороны между «Не Тронь Меня» и «Саратовом», в то же самое время крайний корабль неприятеля спустился под ветер. После этого дали сигнал общей погони. «Не Тронь Меня» и «Надежда» не исполнили его. Дали им отдельные сигналы в 5.54. Один из неприятельских кораблей дал бортовой выстрел по «Саратову», но «Не Тронь Меня» не пошел ближе к кораблю; в 6 часов пополудни «Не Тронь Меня» и «Надежда» остановились. Повторили сигнал погони. «Не Тронь Меня» и «Саратов» подошли ближе к неприятелю. В 6.06 «Не Тронь Меня» начал бой, также и «Надежда», но фрегат – на слишком большом расстоянии для стрельбы. В 6.12 пополудни вице-адмиральский и еще один корабль неприятеля отошли, дважды дав бортовые выстрелы по нашим кораблям.

Наш корабль [т. е. «Святослав»] был на расстоянии неприцельного пушечного выстрела со всеми поднятыми парусами, и «Африка» – по нашему левому борту. В 6.15 неприятельский вице-адмиральский корабль либо спустил свой брейд-вымпел, либо его фалы были сбиты при стрельбе. «Саратов» дал бортовой выстрел по корме одного из адмиральских кораблей, выстрел был, по-видимому, точным. Неприятель казался сильно сконфуженным. Вице-адмирал поставил фок и быстро стал уходить.

[Фрегат] «Африка» уменьшил паруса, подняв свой фок, хотя был позади нас. В 6.45 они направились прочь к западу прямо от неприятеля, давая бортовые выстрелы в море в пустоту.

В 6.50 вечера адмирал счел, что пущенный из гаубицы снаряд может долететь до носовой надстройки; выпалили дважды, но ядра падали около корабля их главного адмирала, которого мы обеспокоили так, что он понесся прочь на всех парусах, чему последовали и все остальные неприятельские корабли.

Когда обе стороны прекратили пальбу, мы подошли к нашим кораблям, которые были впереди, и сформировали линию баталии, задействовали все паруса, какие могли, чтобы гнаться за неприятелем, который, как мы обнаружили, уходит от нас. Сигнал встать на траверзе на линию баталии был повторен, но ни «Африка», ни «Не Тронь Меня» не послушались, они, напротив, дрейфовали с поднятыми нижними прямыми парусами и обстененными верхними.

В 7.33 вечера дан сигнал гнать за неприятелем, который теперь был более чем в полутора лигах от нас впереди и на всех парусах шел к правой стороне залива. Нам в спину дул очень слабый ветер, мы продолжали время от времени палить снарядами и зажигательными бомбами [брандску́гелями] – но мало продвигались вперед481.

Адмирал рассудил, что лучше ему не стоять далее в глубине залива, опасаясь, что неприятель выведет суда в море ночью, а берег был высокий, поэтому также лег в дрейф носом на восток; на рассвете увидели все неприятельские корабли, которые из‐за безветрия застряли у берега при Наполи на расстоянии двух лиг.

В 3 часа ночи был дан сигнал лечь в линию де баталии. Ветер очень слабый, тогда как перед нами были 10 кораблей и турки с их галерами впереди кораблей с очень большими ботами, которые двигали по 20 гребцов. [Перечеркнуто:] *Отправил гонца на берег в Наварин, чтобы сообщить графу Орлову и адмиралу Спиридову о силе неприятеля и его расположении, гонцом был один из наших морских офицеров, а двое греков при нем проводниками*.

В 4.17 утра увидели 24 больших и малых неприятельских судна близко к берегу. В 6 утра подул бриз с материка. Неприятель и мы продолжали поворачивать к наветренной стороне, но ветер был очень слабым. Неприятель, не оправившийся от паники, не погнался нас атаковать, что теперь они бы могли с легкостью предпринять, при попутном-то ветре.

В 7 утра дали сигнал лавировать против ветра вперед в линии. Получили с курьером письмо от графа Орлова и ответили ему, ознакомив с положением дел и силой противника; отправили морского офицера для объяснения, так как я [Элфинстон] успел только продиктовать короткую записку.

В 9.04 ветер весьма тихий, дали сигнал вооруженным баркасам и транспорту «Граф Панин», на которых были гребцы, взять наш корабль на буксир в надежде подойти достаточно близко, чтобы обстрелять неприятеля. В 11 утра пришел бриз с моря; мы вытянулись в линию и начали подходить к неприятелю. [Фрегат] «Надежда» не подчинился сигналу, хотя сигнал был дан уже час назад. Мы должны были всей эскадрой наступать на противника.

В 11.55 турецкий адмирал утянулся вглубь бухты и остальные неприятельские суда последовали за ним под прикрытие фортов. Как только они легли на якорь, главные корабли повернулись своей палубной артиллерией в нашу сторону, и в полдень они все стояли на якорях.

Вторник [18]/29 мая. 12.30. Наша эскадра идет в линии де баталии вперед, так как ветер достаточен, чтобы идти при марселях и фоках. Обнаружилось, что неприятель расположился весьма защищенно, прикрытый фортом Палнита482, который расположен на маленьком островке, и двумя другими фортами, находящимися на холмах.

Адмирал [Элфинстон] решил их атаковать на ходу под парусами, и если удастся, палить по ним из гаубиц и поджечь. Когда мы прошли первый форт, адмирал приказал гаубицам на баке палить навесным огнем, что заставило турок, которые не ожидали, что ядра будут летать у них над головами, поменять положение. В 3 часа 45 минут пополудни мы сформировали линию по левому борту, лавируя против ветра и находясь на перпендикуляре неприятеля, который дал пушечный сигнал из форта Палмето483; необычайное число людей тотчас появилось в их фортах и на батареях. Два адмиральских корабля и две батареи палили в нас, большинство ядер ложились около нас в воду и перелетали через нас, когда эскадра отвечала им пальбой. Главные 8 кораблей неприятеля палили медленно и очень регулярно, мы миновали их вновь при другом повороте, обмениваясь выстрелами, и когда мы подошли к фортам, то попали под их встречный огонь, но очень мало ядер в нас попадали, так как эти форты были расположены столь высоко. Когда мы их проходили второй раз, один из наших снарядов упал около штаг фок-мачты корабля, стоящего в центре их линии, и как только неприятель это заметил, ему пришлось отрубить и сбросить бушприт484.