«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота - Елена Смилянская

Впервые проходя мимо неприятеля, мы поняли, что имеется достаточно места, чтобы некоторые корабли поставить на якорь напротив Наполи ди Романия, и мы сможем, встав на якорь, с флангов прикрывать все свои корабли и оказаться вне поля досягаемости орудий их фортов. Поэтому поняв, что прежний метод атаки не эффективен, решили пройти неприятеля еще раз, чтобы «Саратов» бросил якорь в том месте, которое адмирал для него выбрал, приказав остальным кораблям стоять на их позициях, чтобы отвлечь неприятеля и, если возможно, атаковать его перекрестным огнем.

Соответственно, в 5.15 утра [18/29 мая] прошли мимо неприятеля и приняли их огонь, повредивший только местами наши паруса. Теперь у нас было определено место, где мы намеревались бросить якоря и остаться под марселями на трех румбах от ветра, но в это время наш грек-лоцман прокричал и затопал ногами, чтобы мы бросили якорь, который уходил на 10 саженей в воду, чему мы не подчинялись до тех пор, пока при повторных криках и знаках о грозящей опасности мы не поменяли направление, чтобы лечь на якорь в линию с другими. Однако из‐за того, что реи не были плотно закреплены, корабль совершил неудачный поворот, что принудило нас бросить якорь и опустить марсели, втянуть шпринг, отойти на треть кабельтова и начать очень частую пальбу в три адмиральских корабля. Но вскоре мы прекратили, так как увидели, что наши выстрелы не вредят неприятелю. Ветер совсем, казалось, стихал. Мы установили паруса и бросили шпринг, отрубили наш канат, оказавшись в затруднительном положении, в котором теперь мы должны были в одиночку выдержать огонь правым бортом, лавируя против ветра.

Мы не собирались палить, но когда первые четыре ядра попали в нас и убили двух человек, адмирал дал приказ стрелять из пушек, после этого очень мало неприятельских ядер в нас попадали, и у нас было основание думать, что это происходит потому, что и наши выстрелы сыграли свою роль. «Саратов», следуя за нами, был принужден лечь на якорь вскоре после того, как мы сошли со своей последней позиции, поскольку ветер был очень слабым. Мы вышли из-под обстрела фортов, которые нас не забывали при нашем проходе485.

Был дан сигнал всем шлюпкам продойти на помощь «Саратову». Увидели, что ни один корабль не послал своих шлюпок, это было совсем необычно, так как положение «Саратова» было весьма опасным486. Мы продолжали оставаться на ходу, хотя ветер был слабым и совсем стих. В 11 часов утра появился легкий бриз из залива, когда наши шлюпки вернулись от «Саратова»; с них сообщили, что корабль в пути и вскоре присоединится к нам. В 2 часа ночи «Саратов» присоединился к флоту, который весь выходил из залива.

При свете дня мы обнаружили два неприятельских корабля, которые меняли свои позиции и переместились туда, где раньше были мы и «Саратов»; прочие оставались на тех же позициях, что и вчера. Мы продолжали идти в направлении острова Спеце, откуда мы могли наблюдать перемещения неприятеля. Адмирал разрешил нам ожидать при этих островах в надежде на подкрепление. Но адмирал опасался, как бы несчастья не приключилось с офицером, которого он послал курьером по суше в день первого столкновения. Он послал [еще] офицера487 на одном из греческих судов со следующим письмом к адмиралу Спиридову.

Мы продолжали оставаться при Спеце до 31‐го [мая, морские сутки], наблюдая за передвижениями противника.

Среда [19/]30 [мая]. В 6 утра, будучи около островов Спеце, мы увидели турецкий флот в движении. 17 судов шли под парусами при свежем ветре, дующем с материка. 10 кораблей оказались линейными.

В 8 утра был дан сигнал встать на траверзе в линию, что вскоре и было сделано. В 11 утра Уильям Бойд489, лоцман «Саратова», поднялся на борт с посланием от командора Барша, сообщавшего адмиралу, что турецкий флот выходит, и он в три раза превосходит наши силы; что его корабль не в состоянии сражаться, и они не могут сражаться; и что если адмирал решает оставаться и начинать действовать, то он должен отступить и спастись. На это адмирал отправил ответ с лоцманом, что он получил его послание и примет его во внимание в нужное время. Для подтверждения этого необычного послания граф Разумовский и князь Гагарин490 (оба говорившие по-английски) были отправлены адмиралом, чтобы узнать правду о послании, из опасения, что мистер Бойд не знал по-французски достаточно, чтобы передать настоящее содержание письма. Когда они привезли ответ, подтверждающий послание, привезенное мистером Бойдом, с дополнением, что по Регламенту (Уставу)* его [командора Барша] бы оправдало то, что неприятель вчетверо превосходил нас по силе и что это было на благо службы491. [На поле приписано:] *Они не сказали, что далее в Уставе написано, что, если они действуют против неприятеля превосходящей силы, они получат тройное вознаграждение*.