Сын Золотого Неба. Глаза Дракона - Лина Лау

Наконец, они остались одни, посреди сада.

Ярость и негодование клокотали в груди Мии — как эти неизвестные посмели только сунуться на её территорию?!

Потом к этому примешалось то, чего она не ощущала очень, очень давно.

Предвкушение.

Предвкушение битвы.

Предвкушение крови.

Она — драконица, защищающая своё гнездо. Она — глава своей семьи, королева, она будет стоять до конца. Но знают боги, как она соскучилась по тяжести меча в руке. Ежедневные тренировки не давали этого ощущения.

Она — хищник.

И сунувшаяся на её землю добыча сейчас очень пожалеет о своём решении.

…Вот только, когда она и Руни примчались на звук боя, чтобы застать трупы нескольких гвардейцев Мии и — внезапно — дворцовых стражников, они увидели, что нападавших возглавлял бледный, залитый чужой кровью и взбешённый чем-то Вейли.

Вот с этой стороны предательства она не ждала, признаться. Только многолетний опыт не позволил Мие запнуться от шока.

— Ты что творишь? — прошипела она мужу, когда, тот налетел на неё, метя своим клинком ей куда-то в живот, но она успела парировать этот выпад и отбросить мужчину на несколько метров от себя.

В своих массивных доспехах, да и при всём своём немалом росте, Вейли был тяжёл. Но и она не дура — полагаться только на грубую силу не было смысла, когда в игру можно было включить аши. Сайши она или кто? Хотя, при прочих равных условиях, даже будь она тоже в своём доспехе, Мия всё равно имела бы преимущество. Шесс'ен были от природы сильнее и быстрее людей, такими уж их создал Страж когда-то.

Всё осложнялось тем, что, в отличие от своего свихнувшегося супруга, она своего противника убивать не собиралась. А сохранить жизнь в бою намного сложнее, чем просто прибить наглеца.

Руни в это время сражался с оставшимися приспешниками Вейли, не давая им вмешиваться — но и помощи от него ждать было бессмысленно.

— Ты убила её! — прохрипел Вейли, поднимаясь.

Ему на это понадобилось некоторое время, но, всё равно, намного меньше, чем обычному человеку.

Странно.

Мия никогда раньше не сходилась в бою с мужем, даже в тренировочном, но знала, что сайши он не был, возможности его были как у среднестатистического обученного человеческого воина. Но то что он показывал сейчас — выходило за эти рамки.

И это пугало.

Неужто неизвестный мастер разума решил вмешаться ещё раз?

Или кто-то ещё?

— О чём ты? — попыталась достучаться до него Мия. Нужно же ей было понять, какого Веа эти идиоты решили сунуться к ней в гости. И помяните её слово — если хоть кто-то из её подопечных пострадает, она заставит Зар сжечь виновником, и плевать ей на их души.

— Ты убила её! Мою Лию! Моих сыновей! — каждое слово Вейли сопровождалось ударом, от которого Мия, лёгкая и ловкая, успевала увернуться. — Ты! Это всё ты!

— Вейли, успокойся! Объясни, в чем дело.

Она не теряла надежды образумить его, хотя было очевидно, что это бессмысленно. В своей ярости человек будет идти до конца.

И… Вейли что-то говорил про Лию. Уж не про свою ли фаворитку?

— Ты приносишь только смерть! Ты меня обманула! Ты же обещала… Обещала!

В очередной раз уходя от удара, Мия нанесла собственный, по коленям. Мужчина потерял равновесие, ещё одного толчка было достаточно, чтобы он упал.

Но вставать он уже не спешил.

В темноте пахло прелой листвой, кровью и речной тиной.

— Вейли!

Мужчина не ответил.

Приблизившись к нему, Мия увидела, как возле его головы расползалась лужа крови, казавшаяся совершенно чёрной. Она же не просто так всегда говорила своим теням носить шлемы.

На Вейли шлема не было.

Был камень.

Камень. На который тот упал.

Как глупо…

— Ты убила Лию… — прошептал Вейли, и, затрещав, никогда не бывшая крепкой, связывавшая из золотая нить оборвалась.

Мия с непониманием смотрела на чёрную линию, опоясывавшую её правое запястье. Только что эта линия была отвратительно-жёлтого цвета. Теперь — как росчерк чернил, как глупая шутка, как бред, как…

Как?!

— Мия.

Руни появился рядом. Стало быть, с стражниками покончено. Брат быстро оценил ситуацию и, вздохнув, обнял её.

— Забирай детей и улетайте.

— Куда?

— К Магни. Я разберусь.

Женщина ощущала, как невыносимо ныло сердце. Как кричала и плакала её душа. Почему всё это происходило с ней? Почему она должна была переживать всё это? Неужели действительно — расплата за их выбор?

— Руни…

— Я разберусь, — повторил брат. — Всё будет хорошо.

Мия слышала, как громко, заполошно билось его сердце.

Мия знала, как звучала ложь.

Ничего не будет.

Глава 27. Рина Цешши

Год назад, мысленно готовясь отдать душу Саинэ, стоя по колено в до судорог холодной воде, Рина и представить себе не мог, как сильно изменится его жизнь в ближайшем будущем.

И пусть он почти не сомневался, соглашаясь на предложение принца остаться в Ваккеш Ати, Рина не верил, что настолько крутые повороты судьбы в принципе были возможны. Но боги, по всей видимости, имели на него какие-то свои планы, других объяснений, почему в орден тёмных сайши взяли светлого, не было.

Год назад Рина не знал, куда ему податься, не знал, чем будет ужинать на следующий день и будет ли в принципе. Вообще не был уверен, доживёт ли до заката — приграничные леса казались тем ещё местечком. Он был разбит смертью наставника, потерян, сломлен. Рина не знал, чего от жизни, собственно, хотел.

Теперь он носил черные одежды Вакке, расшитые зачарованными нитями кафтаны и мантии, а на его груди красовался серебряный медальон в форме вороньего черепа, символ его принадлежности к ордену. Теперь он был одним из тех, кто присягнул на верность Шессо'Цаали, кто должен был быть готов биться за него до конца. И он — был.

За своего Повелителя.

За его семью.

За своих братьев и сестёр.

Да, ему, светлому сайши, никогда было не стать Всадником, и вовсе не из-за человеческого его происхождения — его энергетика была не совместима с драконьей, он просто не смог бы создать связь с кем-то из крылатого народа, а без неё всё было бессмысленно… Но и без Рины Всадников хватало, а потому причин для печали не было.

И Рина был счастлив.

Был счастлив учиться, видеть, как раз за разом у него получались всё более и более сложные печати и техники, как росли его теоретические знания, как он сам становился из неоперившегося птенца — взрослой хищной птицей.

После дня рождения императора принц