Королева Виктория - Виктория Холт

Как было печально покидать Розенау и Германию! Было столько слез и просьб о новых встречах. Бедная бабушка Саксен-Кобургская была почти сражена горем.

По дороге домой мы должны были посетить короля Франции. Сэр Роберт внушил нам, что это было крайне важно.

Во Франции, где к нам присоединились лорд Эбердин и лорд Ливерпуль, мы встретились с Луи Филиппом, которого сопровождали принц де Жуанвиль и министр иностранных дел монсеньор Гизо. Нас привезли в замок, где с гордостью показали Галерею Виктории, с портретом короля во время его визита в Виндзор и двумя портретами, моим и Альберта, кисти Винтергальтера. Зная мою любовь к музыке, король пригласил лучших певцов, и они исполнили одноактную оперу Буальдьё и «Ричард Львиное Сердце» Гретри.

Через день мы отплыли в Англию. Это был прекрасный финал прекрасного путешествия, потому что море было спокойным.

Как отрадно было оказаться вновь в Осборне! Леди Литтлтон встретила нас у дверей дома с детьми. Викки сразу же кинулась к Альберту, а затем мы нежно расцеловали их всех. Все они выглядели упитанными и здоровыми и очень были рады нашему возвращению.

Милый Осборн! Как там было хорошо! Как безмятежно проходили дни — в прогулках, завтраках на воздухе с детьми и разговорах с Альбертом.

Но такие блаженные дни не могли продлиться долго, и скоро мы опять оказались ввергнутыми в неприятности.

Лето выдалось тяжелым. Дожди нанесли ущерб урожаю, и особенно пострадал картофель в Ирландии. Там разразился голод.

Сэр Роберт Пиль оказался перед проблемой. Хлебные законы оставались без изменения с 1842 года, но теперь сэр Роберт изменил свое мнение. Он больше не верил в протекционизм по отношению к сельскому хозяйству и был убежден, что этот эксперимент потерпел неудачу. Зерно необходимо экспортировать в Ирландию, чтобы заменить им картофель; но, к сожалению, в Англии был неурожай зерновых. Сэр Роберт считал, что действие «хлебных» законов следует временно приостановить, и не соглашался принять участие в их возобновлении. Он твердо заявил: «Единственное средство — в устранении всех препятствий к импорту любых продуктов питания, то есть полная и абсолютная отмена всех тарифов на эти продукты».

Последовала длительная дискуссия. Ситуация была исключительной, но Пиль восстал против своей собственной партии. Он хотел ввести меры, навсегда прекратившие бы действие «хлебных» законов.

Мне было очень грустно, когда сэр Роберт явился с заявлением о своей отставке. Он сказал мне, что я должна просить лорда Джона Рассела занять его место.

Однако лорд Джон Рассел отказался, и сэр Роберт остался на своем посту, и я этим была очень довольна. Но наши осложнения этим не кончились. Тори были против своего руководителя. Он один из них боролся за упразднение «хлебных» законов — и его поддерживала в этом оппозиция.

Я должна сказать, что в дополнение ко всему я была озабочена своими личными проблемами — мои подозрения подтвердились, я снова была беременна. Это вызывало у меня вспышки раздражения. Я горько жаловалась Альберту, и, хотя он и выражая мне сочувствие, мне казалось, что он доволен. Ему нравилось, что семья росла, хотя, как я уже говорила, не ему приходилось испытывать эти ужасные месяцы, завершавшиеся жуткими мучениями.

На что он сказал, что Господь возложил эти обязанности на женщин. А я ответила очень кощунственно, что Господь относился к мужскому роду, что напомнило мне о лорде Мельбурне, поскольку это замечание было в его духе и мы бы с ним от души посмеялись. Но Альберт был глубоко шокирован, и мне почему-то стало стыдно и я сказала, что это опять виноват мой характер, на что Альберт заметил, что под его руководством такие проявления стали гораздо реже. Я очень старалась смириться и думать о тех радостях, которые приносят дети.

— Но это должен быть последний, — сказала я.

— Все в руках Божьих, — ответил мне Альберт.

В стране происходили волнения. Сэр Роберт выглядел совсем обессилевшим, на что у него были причины. А потом и Альберт навлек на себя общее недовольство, посетив палату общин, когда там шли дебаты о «хлебных» законах. Его присутствие, разумеется, было замечено, и поднялся шум.

Какое право имели иностранцы находиться в палате общин? Палата существовала для народных избранников. Не оказывал ли принц этим поддержку Пилю, бывшему, как известно, его другом? Страна не потерпит такого поведения. Следует довести до сведения принца Альберта, что он не должен появляться в палате общин без приглашения.

Это было настолько несправедливо и оскорбительно, и это после всего, что он сделал для страны, кроме всего прочего, они не учли и того факта, что он — отец наследника престола! Я была в угнетенном состоянии. Все это — и вдобавок беременность!

С поддержкой вигов сэр Роберт добился отмены «хлебных» законов. Но правительство было обречено на поражение. В тот же день, когда был принят билль о «хлебных» законах, правительство потерпело поражение из-за положения в Ирландии. Пиль ушел в отставку, и в Виндзор явился этот коротышка Джон Рассел. Он сформировал правительство, и виги вернулись к власти.

Берти доставлял нам много хлопот. Он был трудным ребенком. На уроках он не блистал; он постоянно попадал в неприятные истории, несмотря на то, что леди Литтлтон и мисс Хилдьярд, гувернантка, всегда старались защитить его.

Конечно, способности Викки по контрасту выставляли его в невыгодном свете. Я однажды сказала Альберту, что, если бы не Викки, он казался бы вполне обычным мальчиком.

Альберт согласился, что Викки была исключительно способна, но, по его мнению, Берти был исключительно туп. Да еще это злополучное заикание! Принц Уэльский заикается! Это было нечто неслыханное.

— Леди Литтлтон находит, что это происходит из-за его невероятной возбудимости, — сказала я. — Она настаивает, что, когда они с ним наедине, он почти не заикается.

— Значит, он может перестать, если захочет.

— Мне кажется, он старается, Альберт.

— Розги заставят его постараться получше.

Я не выносила, когда Берти били. Альберт благородно взял это на себя. Берти стал вести себя вызывающе и однажды сказал, что это несправедливо.

Я поговорила с ним, объясняя ему, какой у него чудесный отец, который терпит куда большие страдания сам, когда наказывает его.

— Папе стоит только перестать мучить меня, — сказал Берти, — и ему не придется страдать.

Я старалась объяснить ему, что Бог иногда наказывает людей ради их собственного блага. Берти только должен постараться быть хорошим мальчиком.

Мне пришлось поговорить и с леди Литтлтон, я постаралась ей объяснить, почему Альберт считает необходимым наказывать Берти. Она мне ничего не ответила, а только упрямо поджала губы. По ее выражению лица я поняла, что она не может согласиться с подобным методом воспитания. Я очень любила ее и в каком-то смысле была рада, что она так добра. Однажды я увидела, как после того, как Альберт наказал Берти, она вошла к нему в комнату и приласкала, успокаивая. У нее даже была специальная мазь от рубцов, оставляемых тростью.