Дзюсан. Академия-фантом - Сора Наумова

– Прости, но я больше ничего не стану тебе обещать.

Кимура поднялся и пошел к выходу. Замер, прислонившись к двери:

– Ни я, ни Кику ни в чем не виноваты, нам нечего скрывать. Я докажу, просто дай мне последний шанс.

Скрипнула, притворяясь, дверь, и Генри с силой ударил по столу, роняя на пол лампу. Осколки стекла рассыпались по ковру. Чертовы чувства! Чертов Сората! Чертова Академия!

Хотелось крушить, рвать, вгрызаться зубами, кричать и ругаться на всех известных ему языках. Генри стиснул зубы и, упершись кулаками, склонился над столом. Одна за одной на отполированную поверхность закапали злые слезы. Дать шанс? Разве может один-единственный шанс спасти то, что им двоим так долго пришлось выстраивать? Сэм должен был погибнуть, чтобы показать – игры закончились. Если окажется, что Сората так или иначе к этому причастен, Генри без колебаний отдаст его под суд. Даже если потом никогда себя за это не простит.

– Генри-кун!

Макалистер выпрямился и вытер лицо, дрожащая влажная пелена еще стояла перед глазами.

– Я занят, – грубовато ответил он Асикаге, но девушка проявила столь неуместную сейчас настойчивость.

– Генри-кун, пусти меня. Это важно.

Пожалуй, ее голос сейчас звучал действительно серьезно, однако британцу хватило серьезных разговоров.

– Генри-кун! Я буду стоять под твоей дверью, пока тебе не станет стыдно. Так и знай!

Но через десять минут Руми все же ушла. И Макалистер остался в полном одиночестве.

Сората шел как раз ему навстречу по коридору, собирался на утреннюю пробежку. Когда-то очень давно, хотя на самом деле всего пару месяцев назад, Генри впервые увидел его таким – сосредоточенно распутывающим наушники плеера, в спортивном костюме и с собранными в высокий хвост волосами. Генри стиснул влажные от волнения ладони в кулаки. Странно, еще вчера он готов был оттолкнуть Сорату за еще пока даже не доказанные злодеяния, а сегодня до дрожи в коленях боялся причинить боль.

– Сората, – британец преградил ему путь, – на пару слов.

Кимура закончил наматывать наушники на руку и остановился. Поднял красные от недосыпа глаза – похоже, минувшей ночью Генри не был единственным, кто так и не смог заснуть – и едко процедил:

– Во-первых, доброе утро, Макалистер-сан.

Генри вздрогнул:

– Прости, но… – он хотел бы сразу сказать, что оно вовсе не доброе, однако слова колом застряли в горле. – Вчера я был слишком резок.

Сората вздохнул, спрятал за ухо выскочившую из хвоста гладкую прядку:

– Давай не будем об этом? – устало попросил он. – Мы оба были раздражены и наговорили глупостей.

– Нет, будем. – Генри куснул губу от напряжения. – Скажи, Кику была левшой?

– Нет. К чему этот вопрос? – Он нахмурился. – Что ты опять придумал?

Но Генри не собирался отвечать, главное для себя он узнал. Осталось самое неприятное:

– Сначала я должен извиниться. – Он глубоко вздохнул. – Кику ни в чем не виновна.

Кимура саркастически хмыкнул:

– Ну надо же! Разумеется, она не виновна, но ты не желал меня слушать. Я ни секунды не сомневался в ней, жаль только не удалось поговорить, – тут он помрачнел. – Но я обязательно все узнаю и предоставлю тебе доказательства. А пока мне не нужны твои поблажки.

Макалистер тяжело сглотнул. Пожалуй, зря он вызвался сделать это сам. Самому сжечь последний мост между ними:

– Это не поблажки, Сора… Сора, ты не сможешь поговорить с ней.

– Что это значит, Генри?

Он вскинул голову, заглядывая британцу в глаза, и тот знал, что он там увидит. Жалость.

– Сора, – Генри протянул руку, чтобы прикоснуться, но, так и не решившись, уронил. – Кику мертва.

Сората поморщился, потирая лоб, будто пытался уложить услышанное в голове. Попытался и не смог.

– Это самая неудачная твоя шутка.

– Я не шучу. – Генри сделал шаг вперед, и Кимура попятился. – Можешь думать обо мне что угодно, но я не шучу такими вещами. Кику мертва, ее больше нет.

Кимура промолчал. Генри не стал его торопить, понимал, что он чувствовал, понимал это упрямое неприятие и просто ждал, когда Сората сам все поймет.

Но Сората помотал головой, как капризный ребенок:

– Ты издеваешься надо мной. Вчерашнего было мало? Или ты ошибся. Скажи, что ты ошибся. Скажи же!

Выкрикнул и тут же неосознанно прикрыл рот ладонью.

– Я бы с радостью. – Генри сделал еще один шаг к нему и, все еще робея, погладил по плечу. – Она мертва. Мертва.

Голос все-таки дрогнул, но Макалистер не мог позволить себе быть слабым перед тем, кто в нем нуждался. А Сората нуждался в нем, сейчас особенно.

– Нет, Генри, – после недолгого напряженного молчания японец скинул его руку. Несмотря на смертельную бледность, он все еще оставался внешне спокойным, с упрямством безумца отрицая действительность. – Я тебе не верю. Кику не могла умереть. Ты просто хочешь добить меня. – Губы его растянулись в неуверенной улыбке. – Но ты ведь не врешь… Мой Генри не стал бы так шутить надо мной.

С каждым новым отрицанием Генри казалось, в него вбивают гвозди. Причиняя страдания другу, он в равной степени страдал и сам.

– Я же говорил, что не шучу, – все-таки он не выдержал и вцепился в опущенные плечи Сораты так крепко, как мог, не позволяя сбросить свои руки снова. – Прости.

Еще до рассвета к Генри пришел Хенрик Ларсен и попросил пойти с ним. Временный заместитель Акихико не знал, что делать, когда садовник сообщил о новом трупе. Доктор Сакураи умерла над телом Сэма, покончила с собой, как сразу же заявил Хенрик, но Генри считал иначе. Ему даже позволили осмотреть тело, лишь бы скорбная обязанность сообщить новость Сорате выпала ему. Все-таки Ларсен был трусом.

– Но… как же так? – Кимура опустил голову, прячась за челкой. – Как так случилось? Я не понимаю.

Генри порывисто притянул его к себе, чувствуя, как обмякают под его ладонями напряженные мышцы.

– Тебе скажут, что она покончила с собой из-за мук совести, но ты не верь.

На шее Сакураи Генри нашел такой же прокол от шприца, что и на шее Чандлера. И тоже слева. Правша не смогла бы убить себя левой рукой, это было бы слишком сложно.

Генри говорил и неловко поглаживал Сорату по чуть вздрагивающей спине. Так он мог бы утешать Филлис, но теперь у него остался только он, Сората, который вцепился в ткань его футболки, комкая в пальцах, и уткнулся в нее неожиданно мокрым носом.

– Ее убили, да? – прохрипел он, не отрывая лица от груди Генри.

– Боюсь, что да.

Кимура резко оттолкнулся от него:

– Я не могу в это поверить, я должен увидеть ее. Хотя… нет. – он словно что-то взвесил в голове. – Акихико вернулся? – в глазах японца появился нехороший, немного сумасшедший блеск. – Мне надо с ним поговорить. Я заставлю его во всем признаться. Он ответит мне за смерть Кику.