Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт

– Почти? – встрепенулась Робин.

– Все, – поправился Страйк.

– Ты обнаружил что-то еще?

– Нет, – сказал Страйк, но, увидев, что это ее не убедило, добавил: – Просто я подумал, что ее могли заказать.

– Собственный муж? – поразилась Робин.

– Не исключено, – сказал Страйк.

– Или ты имеешь в виду мужа уборщицы? Джулза Бейлисса с его предполагаемыми криминальными связями?

– Вообще-то, нет.

– Почему тогда?…

– Просто меня не покидает мысль, что убийство – если это было убийство – провернули очень профессионально. Что заставляет предположить…

– …наличие киллера, – подхватила Робин. – Знаешь, я недавно прочла биографию лорда Лукана. Полагают, что он кого-то нанял для убийства своей жены…

– …а наемный убийца по ошибке убрал няньку, – продолжил Страйк, знакомый с этой версией. – Н-да… Что ж, если с Марго приключилось именно это, мы ищем убийцу намного более изощренного, чем в деле Лукана. От Марго не осталось ни следа, ни даже капли крови.

На секунду наступила тишина, во время которой Страйк оглянулся и увидел, что за окном дождь и ветер по-прежнему сражаются с рождественскими гирляндами, а Робин обратилась мыслями к Рою Фиппсу, который в рассказе Уны был назван «бескровным», а в день исчезновения Марго весьма удачно оказался прикованным к постели.

– Ну что ж, мне пора, – сказал Страйк, тяжело поднимаясь с кресла.

– Мне тоже, – вздохнула Робин, собирая свои вещи.

– Но ты же вернешься в контору? – спросил Страйк.

До ее отъезда в Йоркшир он должен был вручить ей еще не купленный рождественский подарок.

– Вообще-то, я не планировала, – ответила Робин, – а что?

– Возвращайся. – Страйк лихорадочно пытался выдумать причину. – Пат?

– Да? – не оборачиваясь, откликнулась Пат.

Она, как всегда, печатала, причем быстро и точно, покачивая зажатой в зубах сигаретой.

– Нам с Робин надо сейчас отойти, но некто Грегори Тэлбот должен занести коробку с шестнадцатимиллиметровой пленкой. Как вы думаете, реально разыскать для нее проектор? В идеале – часам к пяти?

Сощурясь, Пат медленно развернулась на своем рабочем кресле и с каменным выражением обезьяньего личика посмотрела на Страйка:

– Вы поручаете мне к пяти часам доставить сюда винтажный кинопроектор?

– Именно так. – Страйк повернулся к Робин. – Тогда мы сможем до твоего отъезда в Мэссем посмотреть то, что Тэлбот прятал на чердаке.

– Хорошо, – сказала Робин. – Я вернусь в четыре.

Часа два с половиной спустя Страйк, поставив пакеты с покупками у ног, стоял под маркизой возле магазина игрушек «Хэмлис» на Риджент-стрит и внушал себе, что самочувствие у него отличное, хотя более чем достаточные эмпирические данные свидетельствовали, что его давно бьет озноб. Вокруг него на грязный тротуар шлепались капли дождя и выбивались обратно марширующими ногами сотен пешеходов. От проезжавших мимо машин поднимались волны; дождевые капли почему-то стекали Страйку за шиворот, хотя теоретически он стоял под навесом.

В который раз проверив свой телефон на предмет какого-нибудь признака, что Штырь не забыл про сегодняшнюю договоренность, он прикурил сигарету, но его саднящее горло не оценило дымового вторжения. Ощущая во рту мерзкий вкус, он затушил сигарету после первой затяжки. Сообщения от Штыря так и не было, поэтому Страйк поднял свои громоздкие пакеты с покупками и отправился дальше.

Он оптимистично воображал, что управится с покупками за пару часов, но полдень пришел и ушел, а дело все еще не было закончено. Как люди решают, что купить, когда все динамики низвергают на тебя рождественские мелодии, а в магазинах всего полно, выбор немыслимый и все это – полное барахло? Его курс все время пересекали бесконечные вереницы женщин, которые выбирали товары с очевидной, не требующей усилий легкостью. Не запрограммированы ли они генетически на то, чтобы искать и находить правильные подарки? Нельзя ли кому-нибудь заплатить, чтобы сделали это за него?

Вдобавок к рези в глазах и першению в горле у Страйка потекло из носа. Не уверенный в том, куда идет или что ищет, он наугад продвигался вперед. Он, который всегда превосходно ориентировался на местности, все время поворачивал не в ту сторону. Несколько раз он налетал на аккуратно сложенные груды рождественских товаров или сталкивался с людьми ниже его ростом, которые смотрели на него искоса, ворчали и торопливо отходили.

Его объемистые пакеты вмещали три одинаковых бластера «Nerf» для племянников – большие, стреляющие поролоновыми пулями пластмассовые ружья, которые Страйк решил купить по двум соображениям: в одиннадцать лет ему самому такие бы очень понравились, а кроме того, продавец заверил, что в нынешнем году это самые востребованные подарки. Дяде Теду он купил свитер, потому что ничего другого придумать не смог, и по тому же принципу – мячи для гольфа и бутылку джина для зятя, но ему еще предстояло самое сложное: выбрать подарки для женщин – Люси, Джоан и Робин.

У него зазвонил мобильный.

– Черт.

Он заковылял в сторону, остановился рядом с манекеном, одетым в свитер с оленями, и опустил пакеты, чтобы вытащить телефон.

– Страйк.

– Бунзен, я рядом с шалманом «Голова Шекспира» на Грейт-Мальборо-стрит. Увидимся там через двадцать?

– Отлично, – сказал почти охрипший Страйк. – Я в двух шагах.

Его накрыла очередная волна испарины. Все-таки нельзя исключать, признавала какая-то часть его мозга, что он подцепил от Барклая грипп, и если это так, то самое главное – не заразить тетю, у которой крайне понизился иммунитет. Подняв свои пакеты, Страйк начал проталкиваться вон из магазина – обратно на скользкий тротуар.

Вдоль Грейт-Мальборо-стрит справа возвышался черно-белый псевдофахверковый фасад универмага «Либерти». Повсюду вокруг главного входа стояли ведерки и коробки с цветами, соблазнительно легкие, компактные и уже упакованные; проще всего было бы забрать такую штуку с собой в «Голову Шекспира», а после отнести в офис. Но в этот раз цветами, конечно, не обойтись. Обливаясь потом, как никогда, Страйк свернул в универмаг, еще раз сбросил на пол свои пакеты около строя шелковых шарфов и позвонил Илсе.

– Привет, Огги, – сказала Илса.

– Что мне купить Робин на Рождество? – спросил он. От боли в горле ему стало трудно говорить.