Назовите как хотите - Рассел Джеймс

— Ваш приятель дал адрес этого полуразвалившегося дома?

Он погладил себя по щеке.

— И не только адрес. — Он извлек из кармана пиджака сложенный вчетверо факс и вручил его Стречи. — Вот, держите. Что ж, я рассказал все, что мне было известно. А что известно вам?

Стречи одарила его широкой улыбкой.

— Я знаю, где это все будет происходить.

Скоро они с Микки сидели в кондитерской и ждали, пока спустится Фрэнки. Лучше купить ему кофе, чем встречаться с ним наедине, сочла Стречи. К тому же она могла себе это позволить.

— Когда я была в банке, я сняла себе оставшиеся пару тысяч, — грустно призналась она. — С паршивой овцы хоть шерсти клок.

— Ну, по меньшей мере, Клайв тебе что-то да оставил. Полагаю, ему-то досталось гораздо больше?

— Это его деньги. Его афера.

— А компания — твоя. И отвечать — тебе.

— Что ж — наслаждайся деньгами, пока есть.

Она потягивала апельсиновый сок. Он пил чай.

— Мы, конечно, можем угрохать три сотни на билеты на полуденный рейс до Глазго. Только придется рассказать Фрэнки — а то еще решит, что я смылась.

— А вот и он сам, кстати.

Подходивший Фрэнки злорадно ухмыльнулся:

— Вот я вас, должно быть, достал, а?

— Клайв в Шотландии, — заявила Стречи.

— Вы-то откуда знаете?

— Мы едем его искать.

Он уселся и вновь принялся ухмыляться — на сей раз куда более благосклонно:

— Молодец, девочка. Даже когда ей достаются хреновые карты, она умудряется вытянуть партию. А кто вам сказал, что я вас отпущу в Шотландию?

Микки поерзал на своем месте. Ему очень не понравилось заявление Фрэнки, будто тот вообразил, что сможет помешать им; однако возражать не стал.

Стречи заявила:

— Полагаю, что Клайв с самого начала планировал поездку в Шотландию. Ведь из Бристоля до Нью-Йорка нет прямого рейса — только через Глазго. И куча народу там и выходит.

— Вот, значит, как, — бормотал Фрэнки, размышляя. — Шотландия — маленькая страна — так ведь?

— Судя по карте — да.

Внезапно его лицо просветлело.

— Ага, я это заметил. Тут у вас смотришь на карту, видишь, что место, куда тебе надо, расположено милях в двухстах и думаешь: ну, пара-тройка часов, и ты там. В Америке, так три часа максимум. А здесь, по какой-то странной причине, едешь быстрее, а времени тратишь вдвое больше.

Голосом телевизионного комментатора она изрекла:

— На этом таинственном, окутанном туманами острове вы вступаете не просто в иной часовой пояс — в иное измерение.

— Что туманном, это точно.

Она небрежно заметила:

— Тут есть рейс до Глазго — в обед.

Он ухмыльнулся:

— Как ты их, а, Стречи? Хорошо, ты поезжай — но вот он остается здесь.

Он ткнул пальцем в Микки.

— Пошел ты… — огрызнулся тот.

— Мальчики, мальчики, — вмешалась Стречи. — Он нужен мне в Шотландии, Фрэнки.

— Это еще зачем?

— Чтобы взять Клайва за загривок.

Некоторое время Фрэнки жевал свою губу — и, судя по выражению его лица, она была на редкость невкусной.

— Тогда — тогда я, пожалуй, останусь — на случай, если Клайв вернется. Или Глория покажется — кто знает? Всякое может случиться. Что ж, решено — вы двое летите в Шотландию. Но Паттерсон летит с вами.

Линкольн так и не покинул своей спальни. Он отослал горничную, велев подать еду в номер, но, когда ее принесли, так ни к чему и не притронулся. Даже целлофановой обертки снимать не стал. Вместо этого он растянулся на кровати и стал пялиться в потолок. На стене висели две картины — какие-то лилии в вазе и пейзаж с озером. Бледные и невыразительные краски, да и вообще дрянь полная. Интересно, сколько за них заплатили, подумал он. Отель наверняка покупает такие вещи оптом, как это делали хозяева «Счастливой гасиенды» дома, в Америке. Надо было с ними поговорить тогда, вздохнул он, ибо был уверен, что смог бы найти картины подешевле. Да и много красочнее, что ли. Здешние пейзажи были выполнены в приглушенных пастельных тонах, к тому же хреново напечатаны, — тогда как в «Гасиенде» на картинах красовались все больше горы да залитые золотистым солнцем прерии. (Господи, на одной картине был даже канюк — вот вы бы стали вешать в своем ресторане изображение канюка?) Нет, для «Гасиенды» следовало подыскать что-нибудь путное — скажем, изобилие красных тонов и сильных, энергичных мексиканок, танцующих… что они там танцуют-то, эти мексиканки? Ну, в общем, когда они задирают свои юбки так, что бедра видны. Именно то, что нужно для ресторана.

Затренькал телефон. Он так замечтался, что на секунду подумал даже, что это из «Гасиенды». Но это оказалась Глория. Он почти разочаровался в ней. Она была так предсказуема.

— Линк, милый, — я была на почте.

— Угу-м.

— Что-то не так, Линк?

— Н-ну… странно, что ты спрашиваешь. У меня болит живот.

— Нет, я имею в виду — что-то не так с деньгами?

— Мне плохо, а тебя это не интересует?

— Нет, это ужасно, Линк. Мне очень жаль, правда. Так ты отправил деньги, как говорил?

— Приятно тебя слышать.

— Так да или нет?

— Ах да — я забыл поздороваться. Доброе утро, Глория.

— Господи, Линкольн, что происходит? Ты же обещал, что пришлешь денег!

— Что происходит? Да что может происходить в этой глуши…

— Линкольн!

— А что — на почтамте твоих денег не оказалось?

— Нет!

— На главпочтамте?

— Не было там никаких денег!

— В Эдинбурге?

— В Глазго!

Он усмехнулся:

— О, ну да, да, конечно. В Глазго.

— Куда ты отправил деньги, Линкольн?

— Ты называешь меня Линкольном, только когда злишься на меня.

— Так ты не отправлял денег?

— А что — этот твой Клайв ничего на тебя не тратит? У него ведь целое состояние.

Она вздохнула.

Он добавил:

— Состояньице. Или он так же богат, как и я?

Она снова вздохнула, и вдруг завизжала:

— Так ли он богат, как ты, — ты это хотел спросить. Линкольн? Или, может, ты хотел спросить, какой у него член — такой же большой, как и у тебя? Ты это хочешь знать?

— Нет, что ты, — все ведь знают, что у англичан это дело меньше, чем у американцев. Как кровати, знаешь, — у нас «размерчик короля»,[22]а у них правит королева, особы голубых кровей.