Обрученные Венецией - Мадлен Эссе

– Вот как? – изумилась Беатриса. – Удивительно, что мы не встречались ранее.

– К сожалению, мы не имели возможности общаться с Каролиной прежде, – продолжал Адриано, с улыбкой глядя на синьорину. – Ты ведь знаешь, Беатриса, что после смерти матушки мои флорентийские корни ушли в далекое прошлое. И только недавно удалось восстановить некоторые связи. К счастью, сейчас мы с Каролиной наверстываем потерянное время.

– Тогда к чему эти формальные приветствия? – воскликнула Беатриса и, подойдя к Каролине, обняла ее. – Если мы родственники, оставим манерность, так некстати препятствующую непринужденному общению.

Каролина с радостью ответила на объятия, хотя совершенно не ожидала подобного приветственного жеста от Беатрисы. Да и вообще о кузине сенатора ей не было известно ровным счетом ничего.

Беатриса Фоскарини имела поразительно внешнее сходство с Адриано: жгучая брюнетка с яркими карими глазами и ослепительной улыбкой. В выражении ее взгляда ощущалось некое простодушное обаяние, способное своим непритворным поведением умилить любого чопорного аристократа, встретившегося на ее пути. Искренняя улыбка алых губ Беатрисы отражала доброту ее души, что Каролине было радостно замечать, – это такая редкость в нынешнем мире.

Слуги без упоминания сенатора поспешно накрыли приборы на третью персону, и синьорина Фоскарини присоединилась к Адриано и Каролине за обедом.

– Как поживает мой несносный дядюшка? – спросил сенатор, и синьорина Диакометти отметила в его тоне скорее равнодушное любопытство, чем беспокойство.

– Ты ведь знаешь, дорогой кузен, что он в своем репертуаре – живем, как в военной казарме, – в ответ на ее иронию он рассмеялся.

– И как же тебе удалось сбежать от этого деспотического режима? – спросил Адриано с улыбкой.

– Ты правильно подчеркнул, братец, «удалось сбежать». Отец отбыл в Рим, а тебе известно, что в его отсутствие я могу позволить себе некоторую свободу.

Каролина улыбнулась и посмотрела на Беатрису. Что-то до боли знакомое она отметила в этой ситуации. Да и сама синьорина Фоскарини своим горячим темпераментом, очевидно, в немалой степени походила на синьорину Диакометти. Со сладким волнением, пробежавшим по ее телу, Каролина тут же вспомнила те прекрасные мгновенья, когда она убегала из палаццо, как только отец переступал порог дома.

– Знай он, что ты сейчас находишься рядом со мной, то непременно велел бы высечь тебя, – с каким-то сожалением в голосе произнес Адриано.

Каролину удивил этот комментарий, но она предпочитала не вмешиваться в беседу кузенов.

– Ох, Адриано, – произнесла с сожалением Беатриса, – ты не представляешь, как мне режет сердце мысль о том, что вы с отцом не можете поладить…

Она взяла его за руку и сердечно сжала ее.

– Не можем поладить? – усмехнулся Адриано. – Мы пылаем ненавистью друг к другу, моя дорогая. И тому виною алчность и властолюбие твоего отца. Если бы он в свое время не пожелал бы овладеть состоянием своего брата, мы смогли бы поддерживать родственное общение и сегодня. А быть может, и вели бы совместные дела.

Они смолкли, в душе надеясь сменить тему для разговора.

– Каролина, как вам в нашем Местре? – спросила Беатриса, устремив свой взор на новоявленную родственницу.

– О, это прекрасное место восхитило меня еще в тот момент, когда я наблюдала его с корабля сенатора, – ответила с улыбкой Каролина.

– Сенатора… – Беатриса хихикнула. – Вы, очевидно, еще не привыкли к родственному общению?

Каролина смущенно опустила голову.

– Признаться, мне никак не привыкнуть к фамильярному общению с Адриано, – объяснила она, пытаясь поддержать того в его россказнях об их родственных связях. – На этом отразился долгий перерыв в общении.

Беатриса с подозрением посмотрела на горящий взгляд, которым Адриано ответил на почтительный кивок Каролины. Да и щеки самой синьорины Диакометти явно пылали от смущения. Неужто кузен наконец-то надумал жениться? Впрочем, это можно выяснить, только оказавшись рядом с ним наедине.

– О-о, мой дорогой братец, я скучала по тебе, но терялась в догадках, когда лучше навестить, чтобы не отвлекать от обычных забот. Появление этой очаровательной гостьи в твоем доме будет наилучшим оправданием для тебя, – вполголоса промолвила Беатриса, когда Каролина отправилась отдыхать, утомленная долгим покачиванием на морских волнах, а они с Адриано остались вдвоем.

Его уста тронула легкая улыбка.

– Милая Беатриса, дело не в моей гостье. Дело в моей занятости. Заседания сената, производственные фабрики, морские поездки по внешнеторговым точкам… Ты ведь знаешь, как мне бывает нелегко.

– Адриано, ты влюблен! – решительно произнесла Беатриса голосом, не терпящим возражений, словно судья выносит приговор.

Сенатор Фоскарини оторопел и, чтобы не чувствовать на себе пронизывающий взгляд сестры, отошел к окну.

– Да хоть вообще исчезни с моих глаз, дорогой, но своего мнения я не изменю! – сказала с улыбкой Беатриса и подошла к нему. – Это слишком очевидно.

Наконец он решился посмотреть в пронизывающие карие глазки сестры.

– Неужто настолько заметно, что я не умею этого скрыть?

– Милый, ты ведь был рядом со мной все мое детство до того печального момента, пока не умер твой отец, и ты не рассорился с моим. Как же мне не узнать того, что у моего кузена случились такие колоссальные перемены в жизни?

Она прильнула к его груди, всем своим существом наслаждаясь ощущением братской защиты, которую он излучал, словно могущественная стена, ограждающая ее от окружающего зла.

– И сейчас твое сердце бьется, словно пораженное стрелами любви, – сказала она, прислушиваясь к его сердцебиению.

Он освободился от ее объятий, словно ощутил какую-то неловкость за раскрытие своей тайны.

– И ты ей также небезразличен, – уверенно продолжала озвучивать свою проницательность Беатриса и важно прошла по гостиной, касаясь роскошным темно-синим платьем краев декоративного столика.

– Беатриса, я не думаю, что в этом ты права, – отрезал с сожаленьем Адриано и присел на софу.

– Отчего же?

– Во-первых, в одном из разговоров она отметила, что уже влюблена в другого, – продолжал Адриано с сухостью и напускным хладнокровием. – А, во-вторых, это видно по ее равнодушному поведению.

Беатрису сразил пораженный хохот, и Адриано лишь изумился ее реакции.

– И это мне говорит мужчина, который вальяжно развалился на софе, словно кот, и ждет, пока кошка сама к нему приласкается? Ты удивляешь меня, братец!

Адриано продолжал молчать, ожидая от кузины объяснений.

– Ты ведь так хорошо разбираешься в женщинах, Адриано! И я не знаю в твоей жизни той, которая отвергла бы твою напористость. Правда, это только в тех случаях, когда ты ее совмещаешь с активным ухаживанием, обходительностью и природным обаянием, которым наградил тебя Господь. А сейчас я вижу в тебе щенка, пытающегося укрыться от человеческих рук, тискающих его своей любовью. Что с тобой, дорогой?