Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать - Алексей Слаповский

— Не могли его выкинуть с sim-картой! — возразил отец.

— Запросто! — возразил сын. — Какой-нибудь чел стал крутым, купил новый номер — прямой, допустим, а старый выкинул вместе с телефоном. Может, даже нарочно: сам выкинул, а сам из окна смотрел, кто поднимет, чтобы посмеяться.

— А что в этом смешного?

— Ты просто современного юмора не понимаешь, — ответил отцу Виктор.

Емельянов, взяв постылый телефон, спросил:

— И что с ним делать?

— Да тоже выкинь на помойку — и все.

— Так и сделаю, — сказал Иван Емельянович.

Сказал, но не сделал.

Шел домой мимо мусорного бака, достал телефон, размахнулся… И опустил руку.

Жалко ему стало эту электронную железку. Все-таки люди делали — для людей. Как это — просто взять и выкинуть? Пробросаемся, пожалуй, и без того планета захламлена отходами…

На его счастье в тот вечер к нему зашел сосед Валера Холерычев, молодой энергичный мужчина, живущий всегда в соответствии с текущим моментом, зашел позаимствовать луковицу. Иван Емельянович наскоро рассказал свою историю — и Валера очень развеселился.

— Извините, Иван Емельянович, но чепухой вы занимаетесь!

— Да я знаю…

— Боюсь, до конца не знаете! Вы хотели вернуть телефон владельцу, так?

— Так.

— Для чего?

— Ну, все-таки вещь… денег стоит… потом информация…

— Стоит эта вещь копейки! А информацию сейчас любой нормальный человек дублирует. Кстати, и вам советую. А теперь смотрите, — достал Валера свой телефон, и Емельянов подумал, что он хотел им похвастаться, но Валера достал не для этого, он его намеревался использовать как калькулятор.

— Сколько стоит ваше время? — спросил он. — Час вашего времени?

— Не знаю, — удивился вопросу Емельянов.

— А зря. Хорошо, какая у вас зарплата?

Емельянов сказал, гордясь тем, что для работника государственного предприятия получает весьма неплохо. Правда, Валеру сумма не впечатлила.

— Делим эти деньги на дни, потом на часы, — нажимал он на кнопки, — получаем… Получаем столько-то. А теперь примерно подсчитайте, сколько вы потратили на поиски.

Емельянов подсчитал и сказал.

— Умножаем! — воскликнул Валера. — И получаем: вы потратили на поиски и, следовательно, потеряли — перевожу часы сразу в деньги — восемь тысяч пятьсот рублей, в то время как аппарат этот по остаточной стоимости можно оценить максимум в пятьсот. Восемь тысяч убытка, Иван Емельянович! Да плюс нервные затраты, упущенная прибыль и тому подобное. Уверяю вас, тот, кто потерял, был, извините, умнее: он даже и не искал его! Он сообразил, что лучше не тратить время, а тут же купить новый. И оказался в выигрыше, ибо время, как я вам только что доказал, те же деньги. Потом, он был, я думаю, даже рад, что избавился от этой рухляди. И версия вашего сына не лишена оснований. Спасибо за луковку!

И Валера ушел, оставив Емельянова в мрачнейшем настроении.

Они понял, в чем была его ошибка.

Не надо было вовсе поднимать этот телефон. Пройти мимо. Пусть бы другой поднял и мучился бы.

Но!

Но хорошо, если все так, как изложил Валера и как предположил Виктор. А если б этот телефон был позарез нужен кому-то? Если б через несколько минут примчался бы счастливый юноша, этот самый Костя, для которого изображения девушки в телефоне были самым дорогим, что есть на свете? Как узнать заранее, что надо поднять, а что нет?

Емельянов вспомнил случай с еще одной находкой — пожалуй, даже более неприятный, чем этот. Он ехал в метро и увидел картонную коробку на полу. В такие коробки упаковывают торты. Она была перевязана розовой лентой. Емельянов думал сначала, что коробка принадлежит девушке, сидевшей рядом, но вот она встала, вышла, а коробка осталась. Тогда Емельянов поступил так, как и должен был поступить: сообщил по переговорному устройству машинисту. Машинист не сразу хотел реагировать:

— Может, она чья-то? Спросите там в вагоне.

Емельянов спросил. Владелец не объявился.

— Да пьяный какой-нибудь забыл, — уверенно сказал высокий мужчина, глянув на часы. — Ты не бухти ему больше, а то сейчас остановят поезд для проверки, а людям ехать надо!

Но Емельянов не послушался, опять нажал на кнопку:

— Извините, коробка ничья.

— Вот, ё! — сказал машинист.

И на первой же станции потребовал очистить поезд. А сам вызвал милицию.

Пассажиры вышли, но не расходились, как их ни уговаривали служительницы метро.

Поезд стоял. Прибыла милиция. Посовещалась. Слышно было, что обсуждают, не пригласить ли саперов. Но один из них сказал:

— Время только тратить. Если уж раньше не рвануло, то и сейчас не рванет. Первый раз, что ли, кто-то шутит?

Он скомандовал машинисту приоткрыть на секунду двери, смело пошел в вагон, смело поднял коробку, сорвал ленту, открыл — и показал всем.

В коробке лежал кирпич.

Шутка, в самом деле. Причем не новая.

А пассажиры — кто смеялся над Емельяновым, кто ругал его, а высокий даже пробивался сквозь толпу с криком:

— Дать ему по кумполу, идиоту!

Емельянов ждал его с достоинством, готовый возразить, но в это время люди бросились к открывшимся дверям, сметая друг друга, смели в том числе и высокого, невзирая на его физическую мощь.

— Развелось бдительных! — сказал кто-то напоследок с оскорбительным хихиканьем.

И Емельянов не захотел в этот поезд, да и в следующий. Поднялся и шел до дома пешком целый час.

Но ладно, это дело прошлое. Не поправишь.

И ошибка с телефоном тоже совершена: он его поднял.

Что теперь?

Положить обратно?

Кто-то, возможно, обрадуется. Особенно если это будет мальчик или девочка: для детей, не боящихся мистики, такие находки — счастье.

Но представим: мальчик поднимает, бежит в школу, там хвастает, а кто-то начинает вслух завидовать: «Повезло дураку». Мальчик обижается, начинается драка, мальчика волокут к директору. Или, предположим, найдет девочка. Заимев дорогую взрослую вещь, девочка захочет и другое дорогое, а родители ограничены в средствах, начинается конфликт, девочка в злобе и досаде уходит из дома и начинает вести нездоровый, но веселый образ жизни, связанный с развратом, что так легко в Москве, начинает продавать себя за телефоны, дорогие украшения, автомобили…

Прошло три дня. Настроение Емельянова ухудшилось до депрессии. И бессонница замучила. Да и как не замучить, ведь тупик получается: как ни поступи, все плохо!

И он не выдержал: встал ночью, завернул телефон в тряпку, и стал бить молотком, разбивая его вдребезги. И вынес вместе с тряпкой в коридор, открыл, стараясь не шуметь, дверцу мусоропровода, и выкинул, с облегчением отряхнув руки.