Офицер разведки - Владимир Геннадьевич Поселягин

рассчитывал. Медлить не стал, отъехал на «Москвиче» в сторону и, взлетев с дороги, на «шторьхе» полетел в Турцию. Да я знаю, что запасов бензина может не хватить, проблема давно решена. Я завел отдельный шланг в кабину и мог из него, из канистр, ручным насосом подавать топливо в баки. Пока сам мотор не заглохнет от поломки, могу до исчерпания запасов авиабензина летать.

Добраться до рассвета не успел, но ничего, летел низко, и, когда появилась полоска суши впереди, уже полчаса как рассвело. На суше сел и пополнил баки, канистры залил, что опустошил, и дальше до противоположных берегов Турции, что уже омывались Средиземным морем. Африка меня интересовала. Следующей ночью и добрался. К сожалению, тут провал, добыть летающую лодку не удалось, зато арендовал частный транспортный самолет, с хорошим радиусом действия, и тот доставил меня во Францию. Сначала на побережье Средиземного моря, там дозаправка, и уже на побережье Атлантики у Ла-Манша. За золото местные сделают все, знай плати. Вот тут была база США, а мне как раз и нужно в Штаты, вот и угнал «Каталину». Управлять умел. С одной дозаправкой из моих запасов я добрался до побережья в районе штата Северная Каролина. То есть от Франции, как вы поняли, медленно смещался на юг, ближе к экватору. Дальше убрал самолет в личное хранилище, по весу входил, мне на нем еще назад лететь, и занялся сначала китаянками, доставал я их часто, для постельных утех, и то, что мы в США летим, они в курсе. Они и выбрали эту страну. А я описал, как живут люди в разных государствах, и именно это их устроило. Тут люди свободнее жили. Обоим сделал гражданство, в этот раз не покупал кафе и придорожный мотель. Те выбрали другое. Устроились они в городе Шарлотт, Северной Каролины, я им купил ресторан, как раз продавался один, в неплохом месте, и две комфортабельные квартиры в высотном здании. Недавно построили небоскреб. Дал деньги на жизнь, по пять тысяч долларов, солидная сумма, и на бизнес еще десять, так что те стали активно работать, они вообще трудолюбивые, изучили финансы, расчеты и любили готовить. Ресторан им явно по душе. Я же спрятал самолет на берегу крупного лесного озера, замаскировав и заправив заранее, дальше за неделю добыл все что хотел, продал «шторьх», но украл два вертолета «Белл-47». Запасы разные. Да много чего. Кстати, самолет мой выкупил один любитель военной техники, а у этой машины даже кресты немецкие на месте и номер. Легко ушло.

Думаю, понятно, что не все вышеперечисленное составляет мой интерес, почему я именно в США прибыл. Китаянки так, попутный груз. Я вскрыл офис крупной ювелирной компании, монополиста в мире, и вынес из хранилища драгоценностей на сто пятьдесят килограммов. Только алмазы и брильянты. А пока учился в Москве, я нашел частного ювелира, пусть официально тот работает сторожем, и он обучал меня три года. Гранению камней, отливке разных нужных сплавов. Я сам могу создавать основы для амулетов и артефактов и гранить заготовки под круглые накопители. И оборудование ювелира у меня было, очень качественное. Вот так я вернулся к самолету, места дикие, его не нашли, и, как стемнело, взлетел, направившись в сторону Гибралтара. Я возвращался в Союз. По времени вполне успевал добраться до места работы. Даже фора некоторая была. В Испании увел запасы топлива, мои к концу подходили, за счет них и долетел до Крыма. Сел километрах в двадцати от побережья, да и летел чуть не касаясь волн. Затопил «Каталину» и дальше на надувной лодке с мотором к берегу. Единственное мореходное средство у меня. От пограничников ушел. Снял в Ялте комнату у женщины, три дня отдыхал и купался. Раз уж тут, то почему бы и нет? После этого на автобусе в Симферополь и на поезде на Север. Кстати, в США приобрел отличные медицинские инструменты, два кофра с ними. В Москве не искал, знал, что за границей добуду. Действительно качество куда выше. Потом до Москвы на поезде, посетил Марину, после нее в Вологду, там дней на пять, и вот направился к месту работы. Через Москву поездом и дальше на Казань, откуда уже к Кирову.

Утомила дорога, надо сказать, в Сыктывкар прибыл сильно уставший. Переночевал в городе, узнал местные реалии и на служебном поезде, что рабочих вез, отбыл к селу, куда и получил распределение. Я был с двумя большими сумками и чемоданом. Рабочие, лесорубы, да многие, что ехали обратно, город посещали в выходной день, с интересом на меня поглядывали. Они уже знали, что я врач. Прибыл, Стояльцев встретил, ему доложили уже. Домик был на две семьи, с двумя входами. Вторая квартирка для меня. Вода в колодце, удобства на улице, печь одна на две комнаты. Теперь это мое жилье на три года. Ну и сам медпункт, большая изба на шесть помещений, процедурная со смотровой, операционная, две комнаты для больных, с кроватями, рабочий кабинет с архивом и комната отдыха медперсонала. Тут же отдельно кладовка для препаратов. Удобства на улице и вода тоже. А все не так плохо, как я думал. Единственные подчиненные: такой здоровый сельский фельдшер звероватого вида да пожилая санитарка. Это все. Питание больных и травмированных или от родных, или от столовой лесхоза. Там нужно сообщать, сколько и кому, и какой стол. Пациенты были, так что я помыл руки, мне вечером баньку обещали, халат надел и начал проводить осмотр. Фельдшер сообщал что и как.

* * *

Вздрогнув, я очнулся и даже застонал от боли. А болело все. То, что я умер, факт. От всего можно спастись, но никак не от сошедшего ледника, что несся на тебя со скоростью гоночной машины, из льда и камней, снося все на своем пути. Да, уже посетил знакомого на Кавказе, в отпуске это было, покатался на лыжах в необорудованном месте. Там со мной два десятка местных погибло.

Что было? Я как врач состоялся, стал доктором наук, светилом медицины, известен хорошо и за пределами Союза. Профессором мог бы стать, но сам отказался, потому как эти тридцать лет жил и работал в селе Лесное, где был тот самый лесхоз, куда меня сманили по распределению и где я влюбился в местную природу и жил эти три десятка лет. А известен я тем, что лечил язвы, да еще разработал лекарство, его уже лет двадцать как активно применяют. С Нобелевской премией меня прокатили, но ничего, я не