Лечь на амбразуру - Фридрих Незнанский

Следующий звонок последовал от Гали. Она интересовалась его планами на вечер. Точнее, планами на продолжение их отношений.

Поскольку разговор шел не в гостинице, а на ступеньках ее, Юрий мог говорить с Галочкой свободно. Прилетел товарищ из Москвы, привез важные документы. Он нашел себе своего рода конспиративную квартиру, где они сегодня хотели вместе поработать над документами. Все-таки у Галочки дома это делать опасно, можно примелькаться в глазах соседей.

Она все поняла без дальнейших оправданий. Погрустневшим голосом заметила, что, конечно, была бы рада увидеть и его, и друга, но раз нельзя, значит… что ж, придется ждать.

— А кто это? — спросила в конце, не удержалась.

— Ты с ним знакома, — ответил Юрий. И этим ограничился.

Затем, уже в холле, его догнал звонок Агеева. Но отвечать подробно Юрий не стал, не та обстановка, зато предложил сегодня обязательно встретиться, лучше «у бабушки» — такой вот пароль, — где и обсудить последние новости.

Ни о чем особенно не думая и тем более ни к чему специально не готовясь, но ощущая кожей некое желание что-то сменить, освежиться, Гордеев встал под душ, побрился, брызнул отличным французским одеколоном — не терпким, но в меру приятным, переоделся и отправился пообедать. К сожалению, этот процесс для него должен был протекать в одиночестве. Никого он не мог пригласить с собой — ни товарища, ни подругу, не говоря уже о разного рода хищниках, от которых потом не избавишься.

Но едва он уселся в ресторане, как увидел пробирающегося к нему между столиками Салмана. Тот подошел — впервые сам, вежливо протянул ему руку и спросил, указывая на стул:

— Магу?

— Прошу, — показал рукой Гордеев. — Что выпьете, уважаемый Салман?

— Слушай, пазволь, я буду?

— Спасибо, уважаемый, но за этим столом угощаю я. Коньяк?

— Можна, — кивнул с важным видом Салман.

— Я обдумал вашу просьбу, — сказал Юрий, когда они чокнулись и выпили по рюмке, — кое с кем побеседовал. Обещаю вам, что постараюсь освободить Султана. Но твердо смогу сказать в ближайшие день-два. Тогда назову и сумму своего гонорара, не возражаете, уважаемый?

— Нэт, — твердо заявил Салман.

— И еще просьба: не надо, чтоб ваши ребята за мной катались и меня охраняли. Понимаете, Салман? Я не хочу привлекать к своей особе пристального внимания тех, против кого работаю, — так выходит по логике вещей. А если появится какая опасность, я первый вам скажу. Договорились? Так что вы помолитесь Аллаху, а я с удовольствием поставлю свечку Богу.

— Ты умный человек, — почти без акцента заявил Салман, приложил ладонь к груди, встал и ушел.

Отобедав, Юрий поднялся в номер, чтобы одеться и позвонить потом уже Филиппу, что он выходит, но обратил внимание на стоящий у вешалки на подставке, где обычно размещают свои чемоданы приезжие, ящик, полный бутылок с коньяком. Этого еще не хватало!

А на столе в комнате, мама моя! Огромное блюдо, полное фруктов! Да каких! И чего тут только не было!

Ну, артисты!.. А что, тоже ведь часть уважения. Из гонорара.

В конце концов, на что ему сетовать? На то, что он должен изобразить из себя один из рычагов, с чьей помощью утверждается справедливость? Так ведь оно именно так и есть! Зато Филе наверняка сегодня придется по вкусу и данный напиток, и южная щедрая закусь…

Но идее Гордеева не суждено было дойти до логического конца.

Пока он освобождал от личных вещей свою сумку, чтобы наполнить ее дарами Салмана и его братвы, зазвонил мобильник. Что поделаешь, можно ведь отвечать односложно.

— Слушаю, Гордеев.

— Добрый вечер, Юрий Петрович, это Наталья Павловна, — сухо и сдержанно сказала Толмачева.

— Очень рад слышать вас снова… — Гордеев поймал себя на слове и не назвал ее по имени. — Извините, я в гостинице. Понимаете?

— Отлично понимаю. Я долго думала сегодня, Юрий Петрович, о нашем с вами разговоре… — Возникла пауза, словно она не знала, как продолжить рассказ о своих размышлениях: с момента встречи действительно прошло больше половины дня. Вот так сидела, значит, и думала?

— Да-да, — деловым тоном как бы подтолкнул ее адвокат. — Я чувствую, что, вероятно, многое из важного осталось за бортом, не выяснено до конца. Опять же и время… Вообще-то я мог бы…

Он не сказал, что «мог бы», пусть сама догадывается. Тем более что, кажется, о том же самом размышляла сейчас и она.

— В самом деле? — словно обрадовалась Толмачева. — Может быть, вы сочтете это не совсем удобным для себя… Хорошо, запишите адрес… — Она как-то быстро и неуверенно продиктовала свой адрес и добавила: — Уже поздно, вообще-то говоря, темно, даже не знаю, как вы отыщете, да и стоит ли?…

— Не беспокойтесь, — твердо заверил судью Юрий, — я легко ориентируюсь.

— Ну разве что… — вздохнула она, вложив в свой вздох и растерянность от неожиданно, видно, принятого ею решения, и от сожаления, что оно уже как бы принято и пути назад отрезаны.

«Юра, — сказал себе Гордеев, — открывается замечательная возможность решить одним махом сразу все проблемы. Совершить подвиг. И ты просто обязан кинуться на амбразуру!»

После этого он шустро покидал в сумку большую часть южных даров — Филя не обидится, ему еще немало останется, — сунул пару бутылок коньяку и отправился на подвиг. Позвонив Филе, чтоб сегодня не ждал — у него срочное дело.

В холле встретился глазами с Салманом, улыбнулся ему и прижал благодарно руку к сердцу. Тот ответил важным и достойным кивком. «Экий на меня нынче спрос!» — уже на улице рассмеялся Юрий Петрович, останавливая частника.

Ему показалось, что она как пришла с работы, так и не раздевалась. В том смысле, что оставалась все в том же строгом темном платье, которое ей, кстати, очень шло. В нем она выглядела явно моложе своих сорока с чем-то там, если не пятидесяти. Во всяком случае, фигура у нее была хоть и полноватая, но подтянутая и совсем не рыхлая. Молодец баба, держит себя в форме.

И большая ее квартира, куда Гордеев проник, словно шпион, со всеми предосторожностями, стараясь не привлекать к себе внимания людей во дворе, консьержки у лифта, даже пешком поднялся на восьмой этаж, чтобы не ждать кабину внизу, ему тоже понравилась. Был в ней и своеобразный уют, и незагроможденность пространства лишней мебелью.

— Вы привезли материалы? — сразу спросила Наталья Павловна, как бы заранее пресекая любые неслужебные поползновения.

— Так точно, ваша честь, — улыбнулся ее суровости Юрий. — Сразу доставать?

— А вы что-то еще собирались делать? — усмехнулась она и подозрительно посмотрела на него.

— Я?! Помилуй бог! О чем может думать мужчина, когда ему звонит женщина и приглашает навестить ее по делу! Конечно, о необходимых документах! — Гордеев поднял с пола свою сумку, раскрыл молнию и сыграл изумление: — Ой, что это? Откуда?